Гурон поднялся, вытер руки, двинулся навстречу.
– Здравствуйте, Антонина Дмитриевна, – сказал Гурон. Она посмотрела тревожно, почти со страхом. Гурону тоже было не по себе. Он совершенно не представлял, как сообщит этой усталой женщине о том, что дочь ее убита. Убита и похоронена (Похоронена? Себе-то не ври – она завалена камнями в яме!) далеко-далеко от дома… как ты это скажешь? Какими словами?
– Здравствуйте, – произнесла Антонина Дмитриевна.
Н у, что ты молчишь, капитан? Что же ты не скажешь ей, что из-за тебя – из-за тебя! – погибла ее дочь… Она говорила: Коля, не надо в Югославию. Там албанцы, там Азиз… ну, что ты стоишь и молчишь? Скажи. Скажи, что Анфисы уже нет. Убей последнюю надежду, которая, может быть, еще теплится в этой усталой женщине…
– Вы… – произнесла Антонина Дмитриевна… жук в тростнике – холера! – жужжал… жужжал, жужжал… Гурон посмотрел в глаза женщине – в них жила тревога – и вдруг сделал то, о чем потом будет сожалеть… Иногда он будет даже хвалить себя за то, что поступил именно так. Но чаще – сожалеть.
– Антонина Дмитриевна, – сказал Гурон. – Антонина Дмитриевна, я привез вам привет от вашей дочери.
Женщина ахнула и выронила сумку.
…Они пили жиденький чай на веранде, на столе стояло варенье, печенье, огурцы соленые и бутылка водки, к которой Гурон так и не притронулся. И он врал, врал, врал: …замужем. Муж любит ее безумно… да, муж – очень состоятельный человек, очень! Огромный дом, бассейн, прислуга, автомобиль… ну и что, что не умеет водить? Ей и не нужно водить, у нее свой водитель. Персональный…
Гурон врал, ненавидел себя за это и сам удивлялся, как складно у него получается. Он видел недоверие, проскальзывающее временами в глазах Антонины Георгиевны и усиливал ложь. Помнил, что ложь, чтобы в нее поверили, должна быть чудовищной.
…Почему не пишет? А вот уж это – извините, написать вам она не может. Муж у нее – высокопоставленный чиновник. А в той стране не одобряют любые контакты с Советским Союзом… ее муж, Теодор, и так имел некоторые осложнения в связи с женитьбой на советской гражданке… впрочем, может быть, ситуация там переменится и Анфиса сможет написать… а может быть, даже и приедет… нет, детей нет пока, но, надо полагать, еще будут… Гарем? Ну что вы, Антонина Дмитриевна?! Какой же может быть гарем? Теодор – образованный человек, учился в Европе… все у Анфисы отлично, она просто счастлива. Только вот по дому, по вам с Юрой, скучает… а так все отлично, просто отлично…
