Ллойд, знавший свойства своего лица, остался доволен впечатлением, произведенным на Аллана, и стал всматриваться в его черты своими, слезящимися глазами.
— Действительно, — повторил он, — ни о чем, что было бы более сильным, чем ваш проект, мне не приходилось слышать, — и он осуществим!
Аллан поклонился и выразил радость по поводу того, что этот проект заинтересовал мистера Ллойда. Настал решающий миг его жизни, и все же, к своему великому удивлению, он был совершенно спокоен. Волнение, которое он испытывал, входя в ложу, прошло, и он мог ясно и дельно отвечать на короткие и точные вопросы Ллойда. Он сам не знал почему, но в присутствии этого человека, вид, карьера и богатство которого смутили бы тысячу других, он сразу почувствовал себя вполне уверенно.
— Вы уже все подготовили, чтобы можно было завтра же предать проект гласности? — спросил в заключение Ллойд.
— Мне нужно еще три месяца.
— Не теряйте же ни минуты! — решительным тоном сказал Ллойд. — В остальном можете всецело положиться на меня.
Он потянул Аллана за рукав и указал на свою дочь.
— Этель Ллойд, — представил он.
Аллан перевел взор на Этель, наблюдавшую за ним в течение всего разговора, и поклонился.
— How do you do, Mr. Allan?[10] — оживленно заговорила Этель и, пристально глядя ему в глаза, протянула руку с естественностью и прямодушием, свойственными женщинам такого типа, к какому принадлежала она. — Так вот он каков! — помолчав, прибавила она с тонкой полушутливой улыбкой, стараясь скрыть свой интерес к Аллану.
Аллан смущенно поклонился, — он не знал, как держать себя в обществе молодых дам.
Он заметил, что Этель была слишком напудрена. Она напоминала ему пастель, — так нежны были краски ее лица, оттенок светлых волос, синева глаз и нежно-розовый цвет свежих губ. Она приветствовала его как важная дама, и вместе с тем в ее голосе звучало что-то детское, словно ей было не девятнадцать лет, как сказал ему Хобби, а только двенадцать.
Аллан пробормотал несколько вежливых слов, смущенная улыбка не сходила с его лица.
Этель продолжала внимательно рассматривать его, не то как влиятельная дама, чье внимание — милость, не то как любопытное дитя.
Этель Ллойд была типичной американской красавицей. Она была стройна, гибка и притом женственна. Ее пышные волосы были того редкого нежно-золотистого цвета, который дамы, им не обладающие, всегда приписывают вмешательству краски. У нее были необычайно длинные ресницы, на которых остались следы пудры и благодаря которым ясные, синие глаза казались слегка подернутыми поволокой. Профиль, лоб, уши, затылок — все было благородно, породисто и действительно прекрасно. Но на правой щеке уже заметны были признаки ужасной болезни, изуродовавшей ее отца. С подбородка к углам рта тянулись, как жилки листа, линии, почти скрытые пудрой, похожие на бледное родимое пятно.
