- А знаете, что? Давайте-ка, я понесу вас!
Милов вдруг понял, что ему очень хочется взять ее на руки - нет, посадить на плечи и нести.
- Нет, Дан, я привыкла стоять на своих ногах. Как вы думаете, эту воду можно пить? У меня пересохло горло…
Милов отрицательно покачал головой. И не только потому, что в этой же канаве, только там, подальше, лежал труп.
- Ева, вы же врач, сами понимаете, что нет. Эту воду пусть пьют наши враги.
- Где же найти другую?
- В двух шагах от вас, красавица.
На сей раз Милов произнес это слово с легким сердцем: Ева успела смыть грязь с лица, причесаться - волосы не висели более бахромой - и даже подкраситься немного; потерять туфли - не так страшно, но сумочку со всеми необходимыми принадлежностями она из рук так и не выпустила.
- Где же?
Милов завел руку за спину, а когда вытянул - в ней была плоская фляжка.
- Пейте, отважный доктор. А вы, господин Граве, наверное, не отказались бы от чего-нибудь покрепче? Вот, держите.
- Как вам удалось раздобыть это, господин Милф?
- Я же говорил вам: на этой дороге можно найти все, что угодно.
- Что-то очень крепкое, - Граве вытер губы.
- Из солдатского репертуара. Ну, что же: вперед! На шее паруса сидит уж ветер!..
Теперь можно было идти смелее, но Милов тем не менее внимательно наблюдал, не отвлекаясь на разговоры. Солнце поднималось все выше, изредка налетали порывы ветра, и тогда по дороге навстречу идущим с шуршанием бежали клочья бумаги, сухие листья (теперь деревья начинали терять листву уже в середине лета, и даже сосны не так крепко держали хвою), поднимались облачка пыли; порой ветер приносил отзвуки непонятного гула. Идти приходилось все медленнее - Ева уже явственно прихрамывала, но на новое предложение Милова - взять ее на плечи - лишь отрицательно покачала головой. И Граве заметно нервничал: видимо, непонятное всегда раздражало его, беспокоило, выводило из себя.
«Человек регламента, - подумал о нем Милов, - таким приходится трудно, когда часы начинают показывать день рождения бабушки. Приободрить бы его немного, а то он ведь и женщину до города доставить не сможет…»
- Ничего, господин Граве, - весело молвил он, - не унывайте, ничего плохого ведь, по сути, не происходит. Вспомните: мало ли что бывало в двадцатом веке: войны объявленные, войны необъявленные, войны внутренние… и ничего - живем!
- Может быть, в вашей стране к этому привыкли, - нехотя ответил Граве, - у вас, действительно, чего только не бывало…
