По рукам, а если та признательность обретет конкретные и весомые формы – тем лучше, уж он расстарается и предоставит доктору Карруа всех джентльменов и леди, какие ему только подвернутся. Да и стараний больших не требуется: знай сиди дома да поджидай их, правда, ждать куда утомительней, чем догонять, но он парень терпеливый, если надо, может и подождать. Дука поднялся из-за кухонного стола, чувствуя, что его сейчас стошнит от всех этих бумажек, и вышел в прихожую. Зеленый чемоданчик стоит в прихожей на самом видном месте, так что всякий его увидит, едва откроется дверь. Ну что ж, друг мой чемоданчик, прибыл ты издалека и, видно, далеко собрался, но пока постой здесь, в прихожей, очень уж мне любопытство узнать, кто же за тобой придет.
8 мая, в родительскую субботу, явилась молодая миланка, на вид очень порядочная и серьезная, со вкусом одетая – насыщенная зелень костюма как нельзя лучше гармонировала с темно-каштановыми волосами, а кожаная сумочка была подобрана в тон волосам. С подкупающей миланской откровенностью она с порога заявила, что беременна (сдавала анализ «на мышку», и всякие сомнения, к несчастью, исключаются), не замужем и рожать не собирается. Затем, видимо, чтобы он плохо о ней не подумал, сообщила, что у нее парфюмерный магазин на улице Плинио и она слышала от синьорины Марелли (он ведь знаком с ней?), будто он очень хороший врач и не откажется помочь женщине в затруднительном положении.
Пожалуй, подумал Дука, тактичная девушка могла бы выбрать для такого визита какой-нибудь другой день, не родительскую субботу. Впрочем, это нюансы.
– Вы имеете в виду синьорину Марелли, кассиршу из мясной лавки?
– Да, – просияла она.
Ей давно не меньше тридцати пяти, и особой привлекательностью она не отличается – должно быть, кто-то просто из любезности сделал ей ребенка.
– А вы слышали, что синьорина Марелли умерла? – без всякой цели спросил он, даже не поворачиваясь к ней, а устремив взгляд в окно на далекие горы, все в зелени сосновых лесов: невероятно, как этот отсвет доходит до Милана!
– Знаю, бедняжка! Они даже лавку закрыли. А ведь я потому о ней и вспомнила. – Она, видно, не отдавала себе отчета в том, насколько аморально звучат ее слова. – Как только прочла о несчастном случае в газете, сразу подумала: вот бы разыскать того доктора.
– Синьорина Марелли называла вам мое имя:
– Нет, она только сказала: мой врач живет на площади Леонардо да Зинчи. А здесь врачей больше нет, поэтому мне повезло, и я сразу вас разыскала.
