— Чиновник, мадам. Таможенный чиновник.
Вначале лицо его приняло удивленное выражение, потом на нем отразилась боль, потом — удивление. Он ответил:
— Около десяти лет. А как долго лишены тела вы?
Она придвинулась к нему ближе. Резкие прозрачные черты лица. Много слов от нее.
— Да, это совсем ново для меня. Все кажется таким неопределенным. А вам?
Вновь от нее ответ, одновременно убеждающий и остроумный.
Он улыбнулся.
— Да. Для вас, я думаю, не так неопределенно.
Ее легкость заразила его: она ли игриво дотронулась до его руки, он ли изумленно коснулся призрака, ощутив удивительную ровность ее кожи.
— Вы такая… Я… Я не привык к молодым женщинам, которые просто подходят и ведут себя так.
В ее объяснении была чарующая логика, он ощутил ее ближе, еще ближе, еще…
— Ну, вы лишены тела, так что это не имеет значения, но…
Она прервала его улыбкой, или поцелуем, или словом, передавая ему теперь не юмор, а крайнее изумление, страх, возбуждение и чувство ее формы было вновь для него совершенно новым, он пытался сохранить его, но напрасно… Она ушла! Она смеялась где-то вдали.
Он стоял, слушая ее смех, изумленный и пригвожденный изумлением, а связи его с ее чувствами слабели…
Когда они вернулись, Брасс окликнул его:
— Хорошие новости! Мы получили то, что нам нужно.
— Экипаж явится сам, — объяснил ему Калли.
Ридра протянула ему три индексных карточки.
— Они через два часа будут на корабле… Что случилось?
Дэвид Д. Эпплби взял карточки.
— Я… Она… — больше он ничего не мог сказать.
— Кто? — спросила Ридра, напряжение на ее лице постепенно рассеивалось по мере того, как он вспоминал.
Калли засмеялся.
— Суккуб! Пока мы ходили, он встретится с Суккубом!
— Верно! — воскликнул Брасс. — Посмотрите-ка на него!
Рон тоже засмеялся.
— Это была женщина., мне кажется. И я могу вспомнить, что она говорила.
— И много она у вас взяла? — спросил его Брасс.
— Взяла у меня?
Рон произнес: — Наверное он не знает.
Калли улыбнулся Навигатору-3, а потом обратился к чиновнику:
— Загляните в свой бумажник.
— Что?
— Загляните.
Недоверчиво он сунул руку в карман. Его металлическая коробка щелкнула в руках.
— Десять… двадцать.;, но у меня было пятьдесят, когда мы уходили из кафе!
Калли расхохотался своим громким смехом. Он наклонился и обхватил чиновника за плечи.
— Вы кончите тем, что станете настоящим Транспортником.
— Но она… я… — пустота бумажника была так реальна, как и любовная боль. А пустой бумажник — это так тривиально. На глазах его выступили слезы. — Но она была, она была… — спазм помешал ему кончить предложение.
