– Правильно! Но ты трахнул жену Станюковича! А жен преподавателей профильных дисциплин трахать нельзя! Скажи спасибо Мартову, что он тебя вообще из школы не отчислил! Понял?
– Понял, – кивнул Макс. – А преподавателям профильных дисциплин можно заставлять курсантов в учебное время клеить у себя дома обои?
– Нельзя. Но тебя это не оправдывает!
– А по-моему, оправдывает, – ухмыльнулся Макс. – Потому что с тех пор, как я трахнул жену Станюковича, все преподаватели делают себе ремонты сами. Это во-первых. А во-вторых, открою тебе, Дуб, один секрет. Это не я трахнул жену Станюковича.
– А кто… тогда?
– Это она меня трахнула в ванной, Дуб. Она разнузданная нимфоманка, честно.
Олег недоверчиво моргнул на Макса и вдруг решительно махнул рукой:
– Все, не хочу об этом слышать! У тебя одно на уме – напиться и кого-нибудь трахнуть!
– Ну, во-первых, не кого-нибудь, Дуб, а во-вторых, что в этом плохого? Ты когда-нибудь имел пианистку на рояле?
– Все, Макс. Уволь меня от этих скабрезных разговоров! Понял?
– Понял, – вздохнул Макс. – Значит, к пианисткам мы не едем?
– Ни к пианисткам, ни к баянисткам, ни к саксофонисткам! – От возмущения Дуб раскраснелся, на его квадратных скулах выступил румянец. – У меня есть девушка!
– Нашел чем удивить, – хмыкнул Макс.
– Тебе этого не понять, так что никакого бордельеро не будет!
– Да нет, Дуб, бордельеро будет. Только без тебя. А девушке передай, что я ей сочувствую.
– Да пошел ты!
– Сам дурак!
В джинсах, короткой кожаной куртке и бейсболке, с большой спортивной сумкой на плече Макс Исаев стоял на перроне железнодорожного вокзала и поглядывал на большие электронные часы.
Посадка на 212-й пассажирский поезд заканчивалась, а Дуб и не думал появляться.
Когда до отхода осталась одна минута, Макс сплюнул на перрон и вздохнул:
– Удивительный ублюдок!
С надеждой посмотрев на двери вокзала, он оглянулся на поезд и ненадолго задумался.
Когда состав тронулся, Макс вздохнул еще раз, поправил на плече сумку и медленно двинулся к кассам.
Он успел сдать билеты, выстоять очередь в справочную и съесть мороженое, когда на привокзальной площади наконец появился Дуб.
В костюме, при галстуке и в темной куртке нараспашку он с опущенной головой дотащился до входа в вокзал и заметил Макса только тогда, когда тот его окликнул.
– Ушел? – бесцветным голосом спросил Дуб.
– Кто?
– Поезд.
– А ты думал, что ты Ким Чен Ир и ради тебя перекроят все расписание?
