Тип в кожанке едва заметно кивнул головой и нырнул в кафе. Ульян сглотнул слюну, что-то сказал своим соседям по столу и поднялся. Те продолжили игру, не обратив на его реплику никакого внимания. Ульян же как-то обреченно оглянулся и двинулся к выходу.
Дверь была открыта настежь. Макс, вроде как прохаживаясь, сделал несколько шагов и остановился напротив.
В ожидании Ульяна тип в кожанке для вида тыкал в кнопки висевшего в коридоре таксофона. Как только Ульян появился в двери, бритоголовый повесил трубку и молча направился к расположенному в конце коридора туалету. Ульян двинулся за ним.
Макс отвернулся. Несколько секунд он раздумывал. Идея насчет того, чтобы ворваться в туалет с нунчаками наперевес, была самоубийственной, и он от нее отказался.
Вместо этого Макс выбросил сигарету и быстро направился к стоящей за домом «девятке». По дороге он взъерошил волосы, незаметно расстегнул ширинку, а, сворачивая за угол, поменял и походку.
Приблизившись к «девятке», он дрожащей рукой потянулся к водительской дверце, но долго не мог нашарить ручку.
Наконец дверь рывком распахнулась сама.
– Че надо, фуцын?
За рулем сидел еще один бритоголовый, но постарше ушедшего на «стрелку» с Ульяном и покрупнее. Судя по обезображенным переломами ушам, этот когда-то был борцом.
Макс – мелко дрожащий, с блуждающим взглядом – наклонился к машине и, тяжело дыша, проговорил:
– Б-братан, где «ширки» взять, к-кончаюсь, в натуре…
В конце фразы правая рука Макса соскользнула с крыши «девятки», и он едва не рухнул в салон. Бритоголовый с силой толкнул его в грудь и брезгливо проговорил:
– Пшел вон, падаль! Урою! На рынок греби, там скажут…
В следующий миг дверца «девятки» захлопнулась, Макс качнулся и двинулся задом во двор.
Сознание вернулось к Дубу как-то разом. Открыв глаза, он тут же приподнялся на скамейке и быстро оглянулся.
Небольшой скверик, расположенный за четырнадцатиэтажкой, был пуст, только метрах в двадцати прилично одетая женщина выгуливала огромного пятнистого дога.
Увидев, что Олег приподнялся на скамейке, женщина поспешно отвернулась и позвала пса:
– Муслим, пошли! Иди ко мне, мальчик мой!
Дуб сообразил, что она приняла его за алкаша, и невольно покраснел. Поднявшись на ноги, он снова оглянулся, но Макса нигде видно не было.
– Что за черт? – растерянно проговорил Дуб.
Он прекрасно помнил, как догнал Макса и потребовал объяснений. Потом они подошли к скамейке и сели рядом.
