– Джентльмен целует не для того, чтобы потом рассказывать.
Ее раздражали его высокомерие и невразумительный ответ.
– Она тебе в матери годится.
Он пожал плечами, и она опять невольно отметила, какие они широкие.
– Вообще-то нет, но это неважно. Если бы я захотел твою мать, Кейт, разница в возрасте меня бы не остановила.
В это она могла поверить. Такой человек не позволит, чтобы что-то – или кто-то – встало ему поперек дороги.
Слоун засмеялся, и этот смех пронзил ее насквозь, хоть она и старалась сохранять раздраженный вид.
– Кейт, тебе кто-нибудь говорил, до чего ты хороша, когда ревнуешь?
– Я не ревную. – Голос был как лед.
– Говори что хочешь. Но на всякий случай: не волнуйся, я не стану твоим очередным отчимом.
– Ты хочешь сказать, моя мать тебя не интересует?
– Конечно, интересует. Как друг. Еще Натали интересует меня с профессиональной точки зрения, как хорошая и очень кассовая актриса.
У него в глазах сверкнула искра, губы сложились в дразнящую улыбку.
– А также меня очень интересует дивная дочка Натали. Возможно, это самый сильный личный интерес.
От звука его низкого, с хрипотцой голоса у Кейт дрожал каждый нерв.
– Я что, единственная женщина в этом городе в возрасте до шестидесяти лет, которую ты еще не затащил к себе в постель?
Она надеялась задеть его, но он развеселился.
– Еще парочка найдется, как-то ускользнули от моего внимания.
– Да что ты говоришь!
Да, эта леди – не булочка с кремом. Но Слоун любил преодолевать препятствия. Он засмеялся, откинув голову.
– Смеешься над собой? – жестко спросила Кейт, опасаясь, что он смеется над ней.
Он кивнул, в его глазах была видна смесь согласия и легкой насмешки.
– В некотором роде.
– Понятно. – Вообще-то Кейт не могла понять ни Слоуна, ни своего к нему отношения, но будь она проклята, если признается.
– Ах, дивная Кейт, знала бы ты, как все это смешно.
Сынок Бака Райли влюбился в женщину-полицейского. Черт, папаша в гробу перевернется. А мать…
Его невольный легкий вздох остановил Кейт, которая было открыла рот, чтобы ответить холодно и с сарказмом. Она увидала, как на секунду с него слетела маска самоуверенности и гримаса боли прочертила красивое лицо. Против воли в душе Кейт всколыхнулось неожиданно нежное чувство.
Она переключила внимание на дорогу. Слушая ее подсказки, Слоун без труда доехал до ее дома, куда она недавно перебралась из унылого бунгало в Венеции.[3]
– Здесь чудесно, – искренне восхитился он. Дом был окрашен в нежный розовый цвет.
