На букву "А" в словарь включены следующие лексемы: аборт, абортаж, абортмахер, абортировать, абортница, автограф, авторитет, агрессор, аккумуляторы, акробат, актив, аноним, ансамбль, антихрист, анус, аппарат, армячок и афедрон. Без сомнения ни одно из приведенных слов не является матерным. В основном это лексика литературного языка. Слово же афедрон даже относится к высокому стилю. На букву "К" в словарь включено восемьдесят слов, большинство из которых являются вполне литературными по форме: кабан, какать, каравай, карусель, кастрировать, качать, кентавр, клизма, клитор и т. п. Конечно, слово какать имеет какие-то неприличные коннотации, но оно есть во всех словарях русского языка, даже в словаре Д. Н. Ушакова. То же можно сказать и о многих других словах, включенных в словарь П. Ф. Алешкина. На букву "К" включено только четыре матерных слова: конаёбиться, косоёбить, косоёбиться и кривохуй. Первый вывод напрашивается сам собой: данный словарь не является "МАТЕРНЫМ". Собранные автором обсценные материалы составляют лишь незначительную часть работы. Поразительно, но в предисловии к словарю автор утверждает, что в данный словарь включены "…только матерные, похабные, нецензурные слова. Иных вы не встретите!" Забавно, но используемая в словаре помета "замена мата" однозначно указывает на то, что автор сам прекрасно понимает "нематерность" включаемых им материалов: так-перетак – 'замена мата…'.
Очевидно, что в словаре "русского мата" П. Ф. Алешкина собственно "мат" лексикографически никак не представлен, как бы мы ни определяли это понятие. Слова и словосочетания эдельвейс, эклер, эмаль, эсэс, эрекция, эрогенная зона, эрос, эротизм, эротомания, этаж: ругаться в три этажа, этакая мать, эшка, эякуляция (это все имеющиеся в словаре слова на букву "Э") вряд ли кем-либо, кроме П. Ф. Алешкина, могут быть восприняты как матерные. Если же в словаре и есть "матерные" слова, то они лишены определений значений, грамматических справок и вообще каких-либо иных признаков лекси-кографирования. Поэтому их нельзя считать лексикографической экспликацией мата. К ним можно отнестись только как к речевому акту самого П. Ф. Алешкина.
Но это еще не все. Книга эта вообще не является ТОЛКОВЫМ СЛОВАРЕМ, поскольку в самом деле не содержит никаких толкований значений слов. Приведем примеры. Семантику большинства наиболее многозначных и сложных по смыслу выражений П. Ф. Алешкин определяет словами "брань" и "ругательство": едрёна корень – 'ругательство', едри твою мать – 'брань', иди к коту под хвост – 'брань', иди к ядреной бабушке – 'брань', к едрёной матери – 'брань', едри его в качалку – 'брань', распронаебит твою бога мать – 'начало многоэтажной брани', ебёнть – 'сорное слово'. Но читателю и так понятно, что перед ним словарь матерной брани! Указания на "сорность", "бранность" и "матерность", которые встречаются чуть ли не на каждой странице, не могут заменять определений значений! Это стилистические пометы. Но зачем они здесь, если весь словарь, как гласит его название, посвящен бранной лексике? И где толкования значений?
