Тогда мы так и не поженились. Елизавета Семеновна, как и обещала, сшила потрясающее свадебное платье: нежно-голубое с кружевными вставками, но надеть его мне не довелось. Саша Сычев сдержал свое слово. Мы его не раз еще вспомнили. Он отомстил нам очень примитивно, но с этой стороны мы удара никак не ждали, а потому пережили все очень тяжело. Честно говоря, угрозу Сычева мы сначала вообще всерьез не приняли. Ну что может нам сделать какой-то историк, который даже не преподает в том вузе, который заканчивает Ленечка! Да ничего! Но Саша смог.
Сначала мы не понимали, что это Сашина месть. А потом…
В своем повествовании я уже упоминала родную сестру Зацепина – Любашку. Любашка была двумя годами старше нас с Ленечкой и к тому моменту, когда мы собирались пожениться, вообще с нами почти не пересекалась, поскольку сама уже вышла замуж и жила в квартире мужа на улице Пестеля. Замужем она была всего полгода, а потому, кроме мужа Женьки, ее мало что интересовало, и мы с Ленечкой – в том числе.
Началось все с того, что Елизавета Семеновна с опрокинутым лицом вдруг попросила нас отложить на недельку-другую нашу свадьбу. Любашка-де до того не в себе, что грех веселиться. Мы с Ленечкой возмутились и поехали на улицу Пестеля узнавать, что такое стряслось с его сестрой, отчего нам уже не только жениться нельзя, но даже и веселиться.
Любашка лежала на диване лицом к стене, а Женька сидел рядом на стуле с похоронным лицом и с сигаретой в зубах. На столе стояла пепельница, полная окурков, а воздух в квартире был такой густой от сигаретного дыма, что дышать невозможно – только кашлять. Ни Любашка, ни Женька не кашляли, что было очень плохим признаком.
– Ну и что тут происходит? – спросил Ленечка.
Женька выпустил в него струю сигаретного дыма и как-то слишком безразлично ответил:
– Твоя сеструха насмерть влюбилась.
– В кого?
– А черт его знает…
– А он?
– Кто? – Женька очень туго соображал.
– Ну тот… в которого она, как ты говоришь, влюбилась… Как у них? Взаимно?
– Похоже, было взаимно… Но, понимаешь, было да сплыло… – Женька с несколько презрительным выражением лица оглядел лежащую перед ним спину жены.
– Что значит, сплыло?
– То и значит, что этот… чувак… послал ее три дня назад на… все четыре стороны…
Я испуганно посмотрела на Любашку.
– Люба! Любаша! – Ленечка присел на диван к сестре и легонечко потряс ее за плечо.
Любашка не шелохнулась, а Женька, прикурив новую сигарету от старой, сказал:
