Через неделю после этого разговора Ленечка переехал ко мне. Какое же это было восхитительное время! Мы не могли надышаться друг на друга. Я была абсолютно счастлива. Мне больше не надо было притворяться. Я любила Ленечку. Ленечка любил меня. Мы во всем совпадали. Хлеб и вовсе не резали. Ломали от одной буханки и кормили этими кусочками друг друга. Или откусывали от нее с разных сторон, постепенно приближаясь, а потом, забыв о стывшем супе, сплетались в объятиях. И под халатом я ничего не носила по собственной инициативе, без всяких на то просьб с Ленечкиной стороны. Я все время хотела его ласк. Он изнывал без моих. Мы любили друг друга. Так любили!..
Ленечка заканчивал институт. После получения им диплома мы собирались пожениться. Елизавета Семеновна говорила, что сама сошьет мне такое свадебное платье, при виде которого первые красавицы Питера скиснут от зависти. Мы с Ленечкой пытались внушить ей, что нам ничего такого не нужно. Я смеялась и говорила, что спокойно могу выйти замуж в джинсах, тем более что замужество случится со мной уже не в первый раз. Ленечка утверждал, что вообще не имеет права на пышную свадьбу после смерти Наташи, но его мать была неумолима. Она говорила, что видит (и всегда знала), как мы любим друг друга, безумно этим счастлива и хочет, чтобы мы запомнили свое бракосочетание на всю жизнь. В конце концов, мы с Ленечкой махнули на все рукой, и Елизавета Семеновна получила полную свободу действий.
В общем, все у нас было наконец хорошо. Нам казалось, что впереди расстилается прекрасная жизнь. И она, честное слово, могла бы быть прекрасной, если бы не Сычев, который вдруг опять неожиданно вынырнул в самый неподходящий момент (хотя, какой момент был бы для этого подходящим?). Он позвонил в дверь, когда мы с Ленечкой обнимались, снова оставив на столе недоеденный ужин. Я нехотя оторвалась от него, набросила на разгоряченное тело халат и пошла открывать. Очевидно, я вся пылала от Ленечкиных поцелуев, потому что преподаватель истории мерзко скривился и спросил:
– Это из-за него ты меня бросила?
Я, что называется, прикинулась дохлым бараном:
– В каком смысле?
– В прямом, – ответил Сычев, одним движением убрал меня с дороги и ворвался в квартиру.
В кухне он тяжелым взглядом окинул Ленечку, который сидел за столом в одних плавках, вывернутых наизнанку, и, ткнув в сторону моего возлюбленного пальцем, громко крикнул:
– И чем же он лучше меня?!! Чем?!! Объясни!!
