– То есть как это не поедет?! – удивилась я. – Женщина рожает, а вы не поедете?!! Да вас под суд отдадут!!!
– Никто, милая, никого под суд не отдаст, потому что в это ваше Беляково нормальной дороги нет, и машине там не проехать. Туда можно добраться только электричкой.
– Ну так давайте электричкой!! – обрадовалась я.
– Вы с ума сошли, женщина! – ответили на другом конце провода. – Быстрее будет, если вы сами привезете свою роженицу.
– Как вы не понимаете, что ее не привезти! Она же уже рожает!!! Кричит, как зверь!!
– А нечего на сносях тащиться на дачу, да еще поздним вечером, да в мороз! Совсем обалдели!
– Сами вы обалдели! – гаркнула я. – Имейте в виду: если что-нибудь случится… нехорошее… вы будете виноваты! У меня и свидетели есть! – Я кивнула в сторону начальницы станции, испуганно вжавшейся в кожаный потертый диванчик. – Они подтвердят, что я звонила, а вы отказались!!!
– Женщина! Я же вам говорю, что «Скорой помощи» к вам не проехать! Так что освободите линию, а то вас под суд отдадут! Мало ли кто умирает, а к нам не дозвониться!!
Трясущимися руками я кое-как угнездила на рычаг телефонную трубку.
– Что? Не приедут? – спросила начальница станции.
Я отрицательно покачала головой, соображая, что могу еще сделать, но ничего путного в голову не приходило. Если «Скорой» не проехать, то вообще никому не проехать.
– У нас прошлым летом тут пенсионерка от сердечного приступа умерла. Тоже никак не перевезти было в город, – «утешила» меня начальница. – Мы уже устали всюду писать, чтобы к садоводству нормальную дорогу подвели…
– И что же делать?!! – взвыла я не хуже Наташи.
– Знаете что! – встрепенулась она. – Вам надо к Сазоновым! Только бы Николай Николаич был на даче! Он такой умелец! Собрал машину из какого-то хлама. Вид ужасный: что-то вроде инвалидки… Зато проехать почти везде может…
Николай Николаевич Сазонов был на даче. Его страшенная «инвалидка» стояла на освещенной площадке прямо у забора их дачи. Ужасней агрегата я еще не видела, но только на него и оставалась надежда.
Уяснив себе, в чем дело, Сазонов собрался мгновенно. «Инвалидка» огласила дачный поселок жутким воем, окуталась темным облаком выхлопа, подкинула нас с водителем вверх, подождала, пока мы заново устроимся на сиденьях, и рванула к домику Зацепиных.
Из Беляково мы тащились в сазоновской «инвалидке» больше двух часов. Наташа умерла возле самого роддома. То есть мы, конечно, тогда думали, что она просто впала в забытье. Возможно, только я так думала, а Ленечка как будущий медик все прекрасно понял уже в машине. Но наверняка и у него оставалась надежда, что ее как-нибудь оживят. Каким-нибудь дефибриллятором. А ребенок… что ж… Лучше пожертвовать им, чем Наташей. И потом, в данной ситуации лучше бы этого ребенка и вовсе не было. Из-за него все…
