Но ей стало известно, что народ Клио психологически обработан и повинуется этим проклятым приборам, установленным поработителями планеты много поколений назад. Сандар, конечно, может называть их марионетками, коими они и были с технической точки зрения, но ведь Роана жила с этими людьми. И они были настоящими людьми, гораздо добрее и отзывчивее тех двоих, что теперь окружали ее.
Оставлять все важные решения за Службой – это, безусловно, безопасно и благоразумно. Но если бросить на произвол судьбы людей, находящихся в половине галактики от Службы, оставить на будущее, когда они смогут вернуться и вмешаться, если вообще когда-нибудь возвратятся на Клио? Разумеется, времени для спасения полковника не было. Роана не сомневалась, что Реддик сделает все именно так, как обещал, а потом еще удостоверится, что полковник Нелис Имфри исчез с его пути навсегда.
А принцесса с Короной на голове стала совершенно другим человеком. Она превратилась чуть ли не в дьявола. Лудорика заслужила лучшего, нежели подобное рабство. Мысли Роаны лихорадочно метались в голове, когда она заново мысленно проделывала свой безрадостный путь, который ей уже довелось пройти вместе с принцессой и остальными. Она не думала, что сейчас находится под тем загадочным воздействием, которое оказывала на нее принцесса. Но также она не могла обойти стороною возможное страшное и черное будущее Ревеньи и его новой королевы.
Сандар грубо втолкнул ее в убежище лагеря, куда только что вошел его отец, а сам стал собирать ящички с лучевыми рассеивателями. Дядя Оффлас, не обращая на девушку внимания, направился прямо к передатчику, чтобы просмотреть новые сообщения, записанные во время их отсутствия. При этом он барабанил пальцами по обшивке прибора, словно этими движениями мог добиться желаемого. Роана догадалась, что никаких новых сообщений от Службы так и не пришло.
Дядя Оффлас сел и вытащил записывающее устройство. Он собрался было нажать на кнопку, как вдруг его взгляд упал на новую кассету, надиктованную, а затем запечатанную и пронумерованную Роаной. И впервые за все время, как они покинули пещеру, дядя Оффлас повернулся к девушке.
– Здесь какая-то запись, – произнес он вопросительным тоном, и Роана не замедлила ответить:
– Эту запись сделала я, как только возвратилась в лагерь. – Тут она испытала небольшое чувство торжества. Дядя Оффлас не мог стереть записанного, ибо пленка была запечатана и пронумерована в соответствующей последовательности с остальными.
