Если бы Куай-Гон сделал то же самое, Оби-Ван понимал, что был бы расстроен также как и Бент. Возможно, даже больше. Он был с Куай-Гоном дольше, чем Бент была с Таллой. Их отношения выдерживали многое. Бент была в более трудной ситуации. Талла была доброй и остроумной, но всегда держалась несколько в стороне.
— Требуется годы, чтобы развилась такая связь, как у меня и Куай-Гона, — заверил её Оби-Ван, — единственная вещь, которую я могу посоветовать — это терпение. Также, как и ты мне когда-то советовала это.
— У меня нет шанса сблизиться с Таллой, — сказала Бент, — я почти всегда в Храме одна.
Оби-Ван немного понимал её. Впервые за долгое время, он не знал то, о чём думал его Учитель.
Со дня, когда Талла улетела, встревоженность Куай-Гона лишь углубилась. Оби-Ван видел это. Его учитель продолжал заниматься физическими упражнениями в Храме, без перерыва. Он занимался с Мастерами Джедаев, совершенствуя своё боевое искусство, тренируя свою силу и выносливость. Оби-Вану даже приходилось напоминать ему об ужине. Куай-Гон был утомлён и измотан.
— В наших отношениях с Куай-Гоном тоже появилась некоторая дистанция, — сказал Оби-Ван, — я не понимаю этого, но знаю, что все наладится. Куай-Гон сказал мне, что каждый из нас ещё и индивидуальность. У нас могут быть заботы и беспокойства, которые уникальны только для нас. Мы не можем ожидать того, что каждый всегда поймёт другого. Связь тоже зависит от этого.
— Но что важно для укрепления связи с Таллой, — спросила Бент. Её серебристые глаза взглянули на него.
— Доверие, — ответил Оби-Ван, — она — Джедай.
— Предполагалось, что миссия будет короткой. Два, самое большее три дня, — встревожено сказала Бент, — а прошло уже почти две недели.
Оби-Ван положил руку на плечо Бент. Он не мог помочь ей словами и лишь наделся, что его присутствие что-то значило.
Куай-Гон старался забыться в тренировках. Когда он утомлял своё тело в занятиях, то этим на короткий срок он отодвигал своё беспокойство. Но прошла ещё неделя и тяготящее его чувство, что Талла действительно нуждалась в нём, лишь укреплялось. Она выходила на связь с Советом. Это не было необычным. События могли развернуться таким образом, что связь бы стала невозможной. Йода сказал ему об этом с не обычной строгостью, что Совет не волнуется.
Он был единственным, кто волновался. Но значило ли это, что он был неправ?
Все, что он мог видеть, были её глаза. Обычно они сверкали подобно зелёным кристаллам, в котором есть золотые вкрапления. Теперь же они были чёрные погасшие, в которых было страдание.
