– А другой? – мягко нажал Херд.
– Лицо этого я разглядела отчетливо. Оно сразу показалось мне знакомым, и через некоторое время, стоя там за дверью, я вспомнила, что видела его по телевизору. Он отдал приказ убить Скотта. – Сара на мгновение остановилась, в последний раз уцепившись за свой секрет. – Это был директор ЦРУ Вон Ридли.
Наступила оглушительная тишина, нарушаемая только прерывистым дыханием Херда и Савиля.
– Неужели Ридли? – недоверчиво прошептал окружной прокурор.
Сара кивнула, но он, похоже, этого не заметил. Некоторое время все молчали. Юристы пытались свыкнуться с ее признанием. Сара почувствовала странный прилив удовлетворения.
«Теперь они знают... знают, почему я тогда убежала из отеля. – Она посмотрела на Джейка. – Интересно, о чем он думает?»
Он наконец перевел дыхание.
– Надо же, Ридли. Вон Ридли. Неудивительно...
– Вы в этом уверены, мисс Джеймисон?
– Да, уверена. Потом я много раз видела его по телевизору, видела фотографии в газетах и журналах. Я никогда не забуду его лицо, никогда в жизни. Это был он.
– Боже правый. – Херд повернулся к Джейку. – Вы говорили, что я легко смогу предъявить виновному обвинение, что никто не сможет помешать мне. Джейк, это же не кто-нибудь, а сам директор ЦРУ. – Херд саркастически усмехнулся. – Ну конечно. Вы ведь тоже этого не знали. Не знали до сего момента. Верно? Она и вам ничего не сказала.
Внезапно Сара поднялась со стула.
– Извините меня... Мне что-то нехорошо. Могу я... Где здесь...
– Шарон, проводите Сару в дамскую комнату, – быстро проговорил Херд.
Она ощущала ужасную слабость, бунтовал желудок, по телу струился холодный пот. Нетвердой походкой Сара последовала за стенографисткой по коридору.
Полицейский успел воскликнуть:
– В чем дело? Куда... – И поспешил за ними. В коридоре собрался, наверное, весь персонал управления. Служащие перешептывались, разглядывали ее. Но ей было безразлично, лишь бы только добраться до такого места, где можно остаться наедине с собой.
Они вошли в дамскую комнату. Слава Богу, там больше никого не было.
– Вы... Могу я... – заикаясь, проговорила стенографистка.
– Пожалуйста, оставьте меня одну.
Ее вырвало в туалете, все нутро вывернуло наизнанку. Видимо, таким образом организм реагировал на освобождение от ноши, которую она терпела так долго. Затем Сара прополоскала над раковиной рот и вымыла лицо холодной водой.
В зеркале ее отражение показалось мертвенным, каким-то зеленовато-белым. На лице с каплями воды смешивались слезы.
