– Ш-ш. – Барри погладил ее по голове. – Все образуется. Но перед этим я предвижу маленький скандал в прессе. Опять появятся различные домыслы относительно гибели... Скотта, но...
Хедер вскинула голову, ее голубые глаза вопросительно посмотрели на Барри.
Он вздохнул.
– Мне сообщили, что каким-то образом история со свидетельницей уже просочилась в газеты. Жаль, конечно, но ничего не поделаешь. Но если она так и не сделает никаких заявлений, это будут лишь сплетни, домыслы. Ты переживешь это, дорогая.
– Но будет крайне неприятно. Барри, я знаю, как газетчики умеют преподнести такие вещи. Начнут выдумывать, измышлять любую грязь, все, что придет в голову.
– Ну, особого простора для домыслов у них сейчас не будет.
– Но...
– Тебе не о чем беспокоиться, шумиха продлится всего несколько дней.
– Неужели она выступит с показаниями?
– Не думаю. Как только ее имя появится в газетах и на телевидении, она сообразит, что опасность угрозы жизни сильно возросла. Полагаю, она неглупа, к тому же ей наверняка посоветуют не распускать язык. Это дело будет киснуть много лет в суде, но скорее всего его вообще не откроют.
– Но ее имя... и Скотта все же будут полоскать в грязи. Обязательно.
– Сплетни, злонамеренные сплетни – это единственное, что ты должна будешь сказать людям.
– Все равно мне это очень не нравится.
– Понимаю, – ласково улыбнулся Барри, – но мы будем выходить из этого затруднительного положения вместе.
Потом он поцеловал ее в лоб, а Хедер издала мягкий звук, похожий на мурлыканье, и прислонилась к любовнику.
– Это все из-за моего брата, – прошептала Хедер. – Он сумасшедший. Я чувствую себя все время в подвешенном состоянии.
– Знаю, знаю. – Он поцеловал ее в щеку, затем кончик носа.
– Ой, щекотно. – Хедер тихо рассмеялась.
Через полчаса ему нужно было возвращаться в полицейское управление. Он назначил встречу двум детективам. Сейчас на «это» не было времени.
Она подняла лицо вверх, слегка раскрыв губы.
– Останешься на пару минут? – Ее голубые глаза светились радостью.
– Не могу.
– Пожалуйста.
Он никогда не умел ей противиться, особенно когда она была вот такой, естественной, без макияжа, модной прически, которую можно испортить, в простой одежде – белая рубашка с открытым воротничком, слаксы. Почти как старшеклассница былых времен.
– Барри, – выдохнула она, и он наклонил голову, чтобы завладеть ее ртом в сильном требовательном поцелуе.
Хедер глубоко вздохнула и откинулась назад. Быстро посмотрела на него, улыбнулась. Такая молодая, беззаботная, как будто они впервые встретились, еще до аборта, до Скотта, до всего. Хедер была его первой девушкой, и он тоже у нее был первым. Эту любовь приятно было вспоминать вплоть до потери. Дальше простиралась грусть.
