Снизу донеслись голоса, это пришли из школы мальчики. Вначале они переговаривались громко, затем вдруг затихли. Видно, их одернула Нина, сказала, что гостья отдыхает. Сара переживала, что доставляет этим прекрасным людям неудобства.
«Ничего, скоро я исчезну из их жизни навсегда».
Через час прибыл Дэвид. Сара различила урчание его машины на подъездной дорожке, затем пришла в движение дверь гаража. Она лежала на постели с сильно бьющимся сердцем и молилась, чтобы быстрее пролетело время, борясь с желанием подойти к окну и проверить обстановку на улице. Потому что была уверена, как бывают уверены фаталисты, что когда «они» за ней явятся, она все равно не сможет «их» распознать.
Слава Богу, хотя бы боль в руке сегодня утихла и голова была ясная. В первый раз с тех пор, как она покинула больницу. Но зато еще более усилилось осознание серьезности положения. Если бы можно было забыться, хотя бы на минуту.
Она услышала, как в дом вошел Джейк, узнала его голос, хотя говорил он негромко. Она могла выделить его голос среди тысячи других с такой легкостью, что ей даже стало стыдно самой себя. Пришлось признаться себе, что она весь день ждала его прихода... как приговоренный к смерти ждет появления палача.
Сара поднялась с постели и причесалась. Лицо в зеркале показалось ей постаревшим, в углах губ появились горестные черточки, которые выгравировали страх и усталость. Но необходимо пройти через все это. Такова, видимо, судьба.
Когда она наконец спустилась вниз, Джейк сидел на кухне за столом рядом с Дэвидом, а Нина возилась у плиты.
– Вам удалось хотя бы немного отдохнуть? – спросила она.
– Да, – проронила Сара, избегая встречаться глазами с Джейком.
Вошел Шон, схватил из вазы яблоко и исчез.
– Вы сегодня выглядите лучше, – подал голос Дэвид.
– Спасибо, – пробормотала она.
Джейк сидел молча, время от времени поглядывая на нее. Саре казалось, что он прикасается к ее телу руками. По тому, как мужчины замолкли при ее появлении, было ясно, что они говорили о ней. Она бросила косой взгляд на Джейка и невольно подумала, что он не имеет права быть по-прежнему таким красивым, совсем неотличимым от того Джейка, с которым она встретилась в Аспене, который катался с ней на лыжах, с которым они смотрели этот ужасный шведский фильм, который весело шутил, с которым ей было так легко... Боже, оказывается, это так больно. Много больнее, чем она осмеливалась признаться самой себе.
«Послушай-ка, Джейк, катись ты от меня ко всем чертям!»
