– Филипп... – укоризненно прошептала Элизабет.
– Это правда, мама. Сара была моей единственной настоящей близкой родственницей. Сара меня любит. Я ей небезразличен, черт возьми. Она вообще единственная, кому я небезразличен.
– И ты решил... – Роджер говорил медленно, быстрее произносить слова не позволяла вскипающая ярость, – ...значит, ты решил, что, выдав ее, таким способом вернешь себе? – Он не стал ждать ответа. – Дурак. Тупица. Ты же подверг ее смертельной опасности. Из-за тебя ее уже попытались убить. Из-за тебя.
– Нет, из-за тебя. Из-за твоей пьяной дурости. Потому что ты относился к ней, как к дерьму.
– Филипп, не надо! – вскрикнула Элизабет. – Не надо... дорогой, не надо так.
Но Филиппа уже было не остановить.
– Его родители, – он ткнул пальцем в Роджера, – относились к нему, как к дерьму, а он перенес это на нас. Тебе это хорошо известно. Но ты слишком слаба, чтобы как-то помешать этому. Думаешь, почему Констанс...
Роджер потерял контроль над собой и схватил Филиппа за грудки.
Молодой человек изловчился и ударил первым, попав отцу в ключицу. Роджер, который весил килограммов на пятнадцать больше, не стал даже бить, а просто отпихнул сына, и тот отлетел метра на два, смахнув со столика одну из бесценных китайских ваз, которыми так гордилась Элизабет.
Филипп поднялся на ноги и, рыдая и крича, ринулся на отца. Они сцепились снова, не обращая внимания на вопли Элизабет. Вот так, наверное, первый отпрыск в роду Джеймисонов триста лет назад восстал против деспотизма отца, а позднее поклялся, что в его собственной семье такого никогда не будет. Но этого не случилось.
Роджер повалил Филиппа на пол, а Элизабет, чтобы помешать ему избивать сына, бросилась на дерущихся сверху и вскоре страшно вскрикнула: кто-то попал ей локтем в висок. Это слегка отрезвило отца и сына. Роджер быстро встал, а за ним и Филипп. С малиновым лицом, перепачканным кровью и соплями.
– Я тебя ненавижу! – закричал он. – Ненавижу!
– Пошел к черту, – прорычал Роджер, переводя дух. Голова кружилась, рядом на полу сидела его жена, его хрупкая жена, и истерически плакала. Он помог Элизабет подняться, усадил ее в кресло.
У Филиппа с отцом однажды уже была подобная стычка, но не столь серьезная. Разумеется, Роджер был под газом, но и Филипп тоже. В тот вечер шестнадцатилетнего сына Роджера Джеймисона забрали в полицию за управление автомобилем в нетрезвом состоянии. Пришлось выручать. Дома перебранка переросла в драку... Элизабет, конечно, расстроилась, но не так, как в этот раз.
