Истина заключается в том, что среди членов партии «Синьета», которую представлял в Блоке свободы Ба Мо, было весьма трудно найти кандидатов для поездки в Японию. Профессиональные политики из окружения Ба Мо либо его телохранители не могли стать костяком народной армии, да и вряд ли стремились к этому. Иное дело — такины. Когда Аун Сан вернулся в Бирму, он встретил своих сподвижников по университету, по Студенческому союзу, готовыми к борьбе. Именно среди них и проходил отбор «тридцати товарищей». Элемент случайности, конечно, присутствовал, но не более, чем при любом другом способе отбора. Двадцатилетние студенты и служащие слабо представляли, что их ждет. Неудивительно, что в последующие годы они оказались в различных политических лагерях. Но до того как Бирма достигла независимости, «тридцать товарищей» оставались вместе, объединенные общностью устремлений. Молодым людям была предоставлена возможность сделать рискованный шаг ради независимости своей страны. Мы не знаем, сколько отказалось, зато всем в Бирме известны имена тех, кто согласился.
Обучение бирманских патриотов проходило на Тайване. Так как восстание в Бирме было назначено на июнь 1941 г., а бирманцев окончательно собрали в лагерь в апреле, то времени было в обрез и 15 инструкторов, приставленных к рекрутам, получили приказание выжать из них все возможное. Бирманцы были заняты почти круглые сутки. Теоретические занятия чередовались с марш-бросками, ночными походами, штыковыми атаками, стрельбами и т. д. Программа была бы нелегка и для курсанта японского военного училища, подготовленного к ней предварительной муштрой, для бирманцев же, вообще не имевших представления о военной дисциплине и трудностях военной службы, жизнь в лагере оказалась настолько тяжелым испытанием, что некоторые из них подумывали о побеге, другие — о восстании. Курсанты тяжело болели, страдали от недоедания. К тому же их волновало отсутствие вестей из дома. Впрочем, новости из внешнего мира вообще приходили с опозданием и к тому же в искаженном виде.
В июле курсанты узнали о нападении Германии на Советский Союз. Это известие потрясло многих из них. Ранее речь шла лишь о том, чтобы с помощью одной империалистической державы освободиться от владычества другой, ныне оказалось, что «тридцать товарищей» очутились в лагере врагов государства, перед которым многие из них преклонялись. Курсанты не знали, что вооруженное восстание в Бирме было снято с повестки дня. Оно откладывалось вообще в случае, если все японские силы будут направлены против СССР, и становилось не более чем вспомогательной задачей, если японские армии пойдут к югу. А так как время шло и бирманцы полагали, что о них забыли, их настроение и отношение к Японии изменились к худшему. Один из инструкторов в лагере вспоминал, что некоторые из бирманцев в эти дни открыто начали говорить «о своем недоверии к японцам».
