В случившемся был обвинен генерал Нисихара, которого сместили с должности. Вместо него в Ханой прибыл генерал Сумито, японские дивизии вернулись в Южный Китай, французские пограничники — на свои разрушенные и сожженные заставы у Лангшона. А в политическую игру был включен Таиланд, тем более что почва для этого была уже подготовлена.
Договор о ненападении, заключенный в июне 1940 г. между Таиландом, Англией и Францией, с Англией был ратифицирован, а с Францией — нет. Того французского правительства, что подписывало договор, уже не существовало, а с властями Виши Таиланд ратифицировать договор не спешил. Формальным предлогом для затяжки ратификации был отказ Франции передать Таиланду правобережный Лаос. Правонационалистическое правительство Пибун Сонграма, программа которого была в значительной степени антикитайской (один из идеологов этого направления, Луанг Вичит Ватакан, даже предложил решить «китайский вопрос» в Таиланде по примеру решения «еврейского вопроса» в фашистской Германии), склонялось к более тесному союзу с Японией. Здесь не обошлось без активной работы японской разведки и японской пропаганды, которая поддерживала, в частности, созданную в 1939 г. Партию тайской крови, требовавшую присоединения к Таиланду Лаоса и Западной Камбоджи. Территориальные притязания к соседям поддерживали все таиландские политики, но каким путем идти, чтобы наилучшим образом воспользоваться создавшейся ситуацией, было вопросом спорным. Если Пибун и его правительство ратовали за союз с Японией, которая обещала за помощь в надвигающемся конфликте удовлетворить территориальные претензии Таиланда, то известный таиландский политик, бывший министр иностранных дел Приди Паномионг, немало сделавший в свое время для сближения с Японией, теперь выступал за добрые отношения с Англией и Францией. Два основных соображения руководили Приди и его группой. Во-первых, он полагал, что Англия и Франция настолько ослаблены войной, что добровольно согласятся на территориальные уступки, лишь бы сохранить хоть что-то из своих владений в Юго-Восточной Азии. Второе соображение было внутриполитическим — союз с милитаристской Японией резко усиливал военную группу в правительстве и самого Пибуна, которого пленяла роль военного диктатора Таиланда и который на волне военного угара мог подавить группу Приди. Позиция Приди, на первый взгляд куда более слабая, чем у Пибуна, усиливалась тем, что в Таиланде, как и в Японии, существовало соперничество между армией и флотом. И если армия поддерживала правительство и союз с Японией, то флот во главе с военно-морским министром адмиралом Тамронгом Навасаватом стоял на стороне Приди.
