«Подожди, подожди, – говорил я себе, – не надо давать мыслям разбегаться. Кто этот грек, я не знаю, что-то двойственное во всяком случае, а вот про Юлю я кое-что теперь знаю. Она дочь бывшего белого деятеля или министра, устроилась в больнице. Она – из белых. Борис тоже. А у него друг Файзулла. Почему же в таком случае две группы: Юля и грек, с одной стороны, Борис и Файзулла – с другой, не ладят, шпионят друг за другом? Что разделяет их? Может быть, что-либо временное или случайное, потому что логически они должны быть заодно. И далее сколько неясных моментов. Почему Юля так допытывалась у Кати, знает ли та английский язык? Почему она так испугалась, когда узнала, что Борис шарил в ее туалетном столике? Кто этот загадочный погонщик с синими глазами, вызвавший у Юли такое волнение, что она хотела удержать мою руку во время съемки? И что это за белогвардейская банда, живущая своей темной жизнью и ворочающаяся, как громадный зверь в тугаях? Не связаны ли все эти элементы в какое-то одно целое?»
Но мог ли я ограничиться простой констатацией нескольких изолированных фактов, успокоиться на этом и сказать, что дальше – не мое дело. Налицо было белогвардейское окружение, люди, с которыми бился мой отец и в борьбе с которыми он отдал свою жизнь. Были две взаимно шпионящие, соперничающие белогвардейские группы. Линию раздела между ними я не мог уловить.
Но я должен найти ключ к этой задаче, сложить отдельные куски в картину. Но как? Этого я еще не знал. Пока же я остановился на том, что буду держать глаза и уши открытыми, чтобы собрать еще и еще данные для решения головоломки.
4
В лагере царила полная тишина. Было около одиннадцати часов утра, рабочие-узбеки мирно спали под навесами, лопаты их лежали в беспорядке около неглубокой, выкопанной ими траншеи.
Листер стоял у входа в свою палатку.
– А, Глеб, – приветливо сказал он. – Каким ветром вас принесло?
– Да вот сам не знаю, не сидится у себя.
– А ну, заходите.
Я зашел. Проходя мимо стола, я заметил, что на нем лежала табличка с проставленными против цифр буквами.
«Неужели шифрует? – подумал я. – И кому?»
Я ходил в окопы с шифровками от штаба. Наши мне объяснили суть шифрования – в замене букв условными цифрами – и показали табличку шифров. Все это было достаточно примитивно, но в тех условиях цели достигало.
Листер переложил бумаги на столе и как будто невзначай прикрыл таблицу. Это окончательно укрепило мою догадку. Он что-то скрывал.
