За подводными сокровищами | страница 39

Многие технические проблемы подводного фотографирования вполне разрешимы, но собственные ошибки в основе своей неразрешимы, а порой стоят очень дорого. Однажды из двух недель драгоценного отпускного времени мы из-за шторма просидели более недели на берегу. Наконец шторм стих, небо прояснилось, а вода стала прозрачной. Мы целый день купались и плавали под водой, засняв пятьсот футов кинопленки «Кодахром». Страдая от ожогов солнца, со сморщившимися от долгого пребывания в воде руками, мы вышли на берег с чувством исполненного долга. Когда стали проверять фокусировку, оказалось, что объектив был поставлен на расстоянии восьми дюймов вместо восьми футов.

Страх тоже фактор, содействующий ошибкам. И часто боязнь в большой степени зависит от точки зрения. Однажды я плавала с кинокамерой в тридцати футах от берега, а Барни отдыхал, сидя на дамбе. Он вскочил на ноги и, показывая рукой в море позади меня, закричал:

— Морская щука, морская щука! Такой громадной еще в жизни не видел!

Достаточно было бросить один взгляд. Морская щука — шестифутовая торпеда — широко разинув свою пасть, неслась прямо на меня. Я уже могла сосчитать ее зубы. Я повернулась волчком и поплыла изо всех сил к дамбе.

— Не там, не там! — кричал Барни. — Она сзади.

Его слова только подстегнули меня, и я поплыла быстрее.

— Обернись, Джен! Ты не туда направила объектив, — вопил Барни.

Сделав сверхчеловеческое усилие, я выбралась на дамбу.

— Джен, — сказал Барни, — ты упустила такие кадры с морской щукой! Второй такой возможности не представится.

В данном случае все зависело от точки зрения. Дело в том, что Барни сидел на дамбе.

Мы летели из Майами в Нассау в поисках самой прозрачной воды в северном полушарии. С высоты пяти тысяч футов мелкая вода на банке Большая Багама была невидима, за исключением тех мест, где падала тень от облака. Эта прозрачная вода была, как мы говорили друг другу, ответом на наши молитвы, связанные с желанием фотографировать. Вскоре самолет приземлился на ослепительно белой коралловой дорожке аэропорта.

Это было в апреле 1946 года, когда сезон туризма прошел и мы могли заказать лучшие номера по сниженному «внесезонному» тарифу. Мы остановились в типичной для Старого Света гостинице, привлеченные тропическими джунглями парка отеля королевы Виктории, его прохладной и изысканной атмосферой. Единственным местом в Нассау, где можно было купаться, был песчаный пляж близлежащего острова Хог-Айленд. Обследование пляжа показало, что здесь мало рифов и подводной растительности. Рыбачьи лодки, к которым мы приценились на туристском причале, стоили шестьдесят пять долларов в день. Более дешевых способов добраться на остров Роуз-Айленд, где мы надеялись поплавать и понырять среди рифов, мы не нашли. Расстроенные, мы пошли обратно в гостиницу.