– Ты будешь лучшим среди всех, сынок.
А потом в лошадином загоне прыгал и свистел от восторга, как дикарь, когда у Криса получался особенно удачный бросок.
Однако, когда Крису исполнилось семнадцать лет, тон отцовских наставлений несколько изменился. Крис тогда играл и в школьной команде, и в команде лиги. Он как-то признался Оги, что никогда не нервничает перед матчем, потому что знает, что он – лучший из игроков.
– Иногда лишняя самоуверенность бывает опасна, – предостерег его Оги, но в те времена мало что было способно поколебать самомнение Криса.
Позже эту его черту заметили и журналисты, правда, представляя его не просто самодовольным типом, а весьма уверенным в себе игроком. «Когда Гарретт выходит на площадку, болельщики могут расслабиться», – напечатала одна из газет. «У него просто нет нервов». Болельщики были довольны, что могут положиться на него. Они любили его. Проблема же заключалась в том, что чем больше болельщики любят игрока, тем неохотнее они прощают ему свои разочарования.
Кто-нибудь мог бы сейчас вспомнить, как они доверяли ему? Крис уже и сам забыл ощущение уверенности в себе. На смену ему пришло постоянное сознание собственной вины, он подвел массу народа. И не только своих болельщиков, но и Кармен, и своего сына, и своего отца. А вот теперь его сделали козлом отпущения за все бедствия, что свалились на Долину Розы. С определенной точки зрения это выглядело весьма логичным. Вся его предшествующая жизнь казалась лишь прологом к этой роли.
Крис довольно долго простоял в задумчивости на краю каньона, пока не заметил чьего-то присутствия в останках дальнего от него дома. Это была женщина, чьи темные волосы, черные шорты и футболка делали ее совсем незаметной посреди обугленных развалин. Крис заметил ее из-за белой маски, прикрывавшей рот и нос.
Он двинулся в ту сторону, хрустя обгоревшими стеблями чапарраля.
– Хелло! – окликнул он незнакомку, подойдя к тому, что раньше было внешней стеной дома. Дальше он двигаться не стал, не желая пачкаться в саже.
Она стояла на коленях в самой середине развалин и держала в руках картонную коробку.
– Я знакома с вами? – спросила она приглушенным из-за маски голосом, обернувшись на его приветствие.
– Нет. – Он перешагнул через стену в то, что оставалось на месте кухни, и обогнул обожженный холодильник, лежавший в центре. – Я смотрел на пожарище оттуда, сверху, и заметил вас. Я мог бы вам чем-то помочь?
Она рассмеялась низким хриплым голосом.
