– Сяо-лю разглядела в темноте гаража несколько запасных колес и шин для автомобиля. А нам очень был нужен материал для подшивки обуви. Она рассказала мне о своей находке, и на другую ночь мы пришли сюда вместе – с заступом, веревкой и свечкой, потому что я не умею видеть в темноте. Мы спустились в гараж и выломали другую доску, только не на крыше, а в стене, чтобы удобнее было туда забираться. Потом разрыли землю. Наш лаз замаскирован вон тем кустом. Если не знать, где он находится, никогда в жизни ничего не найдешь! С тех пор иногда мы приходим сюда и отрезаем кусок-другой от автомобильной шины. Потом мы идем к сапожнику-китайцу, который никогда не задает лишних вопросов. Вчера я потеряла подметку, поэтому сегодня…
Андреас не дал ей договорить, схватил в объятия и захохотал:
– Какое счастье, что вчера ты потеряла подметку! Какое счастье, что пришла сюда! Какое счастье, что мы наконец встретились! Два раза я упустил эту возможность, но на третий мне повезло!
– Два раза? – удивилась Марина. – Ну, в первый раз, когда убил каторжника. А во второй?
– Во второй раз сегодня, – усмехнулся Андреас. – Ты слушала музыку в кафе. А я смотрел на тебя.
Марина невольно открыла рот.
Тот мужчина в офицерском кителе, который под прикрытием портьер разговаривал с Мартином! Темные глаза, точеные черты, твердый очерк губ… Это был он! Андреас!
– Неправда! – горячо воскликнула она. – Ты разговаривал с Мартином и даже не взглянул на меня!
– Ого! – всплеснул он руками изумленно. – Значит, ты умудрилась меня увидеть. Я был неосторожен… Но зато потом, когда я стоял под лестницей и ждал Мартина, ты пробежала мимо, не заметив меня. Так что мы равны… Нет, как это по-русски?
– Квиты, – подсказала Марина.
– Ja, ja, – кивнул он, по своему обыкновению, и взглянул на небо, которое уже начинало слегка светлеть на востоке. – Мне пора, Марина.
– Еще нет! – воскликнула она и снова припала к его губам.
* * *
– Да что ты тут корчишь из себя? Крыса тыловая! Ишь, рожу нажрал! Все вы горазды языками молотить, а когда придется кровь проливать, так тебя, что ль, в рясе твоей, пошлют на пулеметы? Нет, нас – со свиным рылом, в лаптях-онучах! Да пошел бы ты отсюда! Молодку лучше приведите в юбках-перьях, пускай молодка ногами сучит, а не ферт поганый!
И, словно этих слов еще было мало, Егоров схватил миску, стоявшую на тумбочке, и принялся колотить в нее ложкой.
Кто-то из раненых захохотал. Кто-то попытался осадить разбушевавшегося наглеца. Кто-то заорал дурным голосом:
