Дон Педро не осмелился отвечать на эти слова из страха вызвать еще большую немилость. Он удалился в соседнюю комнату и провел остаток ночи в размышлениях, столь же приятных, сколь и печальных. Он с горечью думал, что, отказавшись от женитьбы на сестре графа, поневоле должен будет поссориться со всей семьей, зато утешался мыслью, что незнакомка оценит его великую жертву. Он льстил себя надеждой, что после столь красноречивого доказательства верности она не преминет открыть ему свое звание, которое он воображал по меньшей мере равным званию Эухении.
С этой надеждой он на рассвете вышел из дома и пошел гулять на Прадо в ожидании часа, когда можно будет отправиться в дом доньи Хуаны, — так звалась дама, у которой дон Педро каждое утро встречался со своей возлюбленной. С большим нетерпением ожидал он назначенного часа и, когда время настало, поспешно отправился на свиданье.
Незнакомка с доньей Хуаной была уже там, — она пришла раньше обычного, — но застал он ее в слезах; она казалась очень опечаленной. Что за зрелище для любовника! Дон Педро в волнении приблизился к ней и, бросившись к ее ногам, воскликнул:
— Сударыня, что с вами? Какое горе исторгает эти слезы, разрывающие мне сердце?
— Вы и не подозреваете, что за удар я нанесу вам, — отвечала она. — Безжалостная судьба хочет разлучить нас навеки, мы никогда больше не увидимся.
Ее слова сопровождались такими стенаниями, что трудно сказать, чем был более растроган дон Педро: словами, сказанными ею, или огорчением, с каким она их произнесла.
— Праведное небо, — воскликнул он в припадке ярости, которую не мог сдержать, — потерпишь ли ты, чтобы разорвали союз, невинность которого тебе известна? Но, сударыня, вы, может быть, напрасно тревожитесь. Правда ли, что вас хотят разлучить с самым верным любовником из всех, когда-либо существовавших? Неужели я в самом деле несчастнейший человек на свете?
— Наше несчастье более чем несомненно, — отвечала незнакомка. — Брат, от которого зависит моя участь, хочет сегодня обвенчать меня; он только что объявил мне это.
— А кто этот счастливец? — поспешно спросил дон Педро. — Назовите мне его, сударыня, и я с отчаяния отправлюсь…
— Я еще не знаю его имени, — перебила его незнакомка, — брат не захотел его назвать; он только сказал, что желает, чтобы я сначала повидалась с этим кабальеро.
— Но, сударыня, неужели вы так беспрекословно подчинитесь воле брата? — воскликнул дон Педро. — Неужели вы позволите, чтобы вас насильно повлекли к алтарю, и не будете жаловаться, что от вас требуют столь жестокой жертвы? Неужели вы ничего не предпримите? Увы, я не побоялся родительского гнева, чтобы всецело принадлежать вам; угрозы отца не могли поколебать моей верности, и как бы сурово он со мной ни обошелся, я не женюсь на той особе, которую он мне предлагает, хоть это и прекрасная партия.
