Состав медленно тащился на север. Лицо пассажира становилось все мрачнее. Вот уже несколько часов первый нацистский гауляйтер Гамбурга Альберт Кребс[53] был вынужден выслушивать болтовню человека сидевшего напротив, который, как и сам Кребс, ехал из Эльбфельде.
Визави гауляйтера был среднего роста, крепкого телосложения и имел обычное, несколько одутловатое лицо. Если маленький, почти скошенный подбородок говорил о некоторой мягкости характера его обладателя, то живой выразительный взгляд серо-голубых глаз за стеклышками пенсне свидетельствовал о присущей ему значительной силе воли. Крепкая фигура казалась несовместимой с маленькими, почти женскими руками и ухоженными ногтями.
Надо сказать, что тогда, весной 1929 года, гауляйтер не обратил никакого внимания на противоречивую натуру своего попутчика. С растущим раздражением внимал Кребс высказываниям нового рейхсфюрера СС Германа Гиммлера о текущей политической ситуации.
"В политике, — заявлял Гиммлер, — все зависит от тайных обстоятельств. В соответствии с этим хотелось бы знать, например, откуда у фюрера СА Конна столь странная фамилия. Очень уж созвучна она еврейской фамилии Коган, не правда ли? Следует также выяснить: не попал ли в свое время бывший банковский служащий гауляйтер Генрих Лозе[54] в зависимость от еврейского капитала…"
Кребсу оставалось, только молча кивать головой.
И по прошествии 30 лет эти гиммлеровские речи, когда-то так шокировавшие Кребса, все еще казались ему «смесью воинственной демагогии, обывательской застольной болтовни и проповеди фанатика-сектанта».
Впечатление, которое произвел на гамбургского гауляйтера партайгеноссе Гиммлер во время его инспекционной поездки по подразделениям охранных отрядов НСДАП, разделяли и другие национал-социалисты. В двадцатидевятилетнем начальнике СС они видели шумного, однако нерешительного и слишком провинциального гитлеровского аппаратчика. Дьявольские черты в портрете «сектанта» и «застольного демагога» добавятся значительно позже. Чем большую власть захватывали «женственные ручки» Гиммлера, тем демоничнее и ужаснее становился его образ для миллионов немцев. Со временем рейхсфюрер СС превратится в некую бестелесную абстракцию, безличное воплощение нацистского полицейского государства, в безжалостного монстра, стремившегося любой ценой искоренить инакомыслие. Никакая личная деталь, никакая черта характера так и не смогли раскрыть сущности явления, скрывавшегося за титулом «рейхсфюрер СС». Да, и сегодня немцы не могут понять, что это был за человек.
