Ян с трудом смог заставить себя сесть за завтрак. То и дело оборачивался, проверял, - хоть это и было уже верхом идиотизма - не появилась ли дверь? Нет, ничего не изменилось. Глухая стена, запакованная в бежевый пластик, и нет даже никакого намека на дверь.
Дальше стало еще хуже. Стоило Яну вернуться в кабинет, как в коридоре что-то негромко звякнуло. Замирая от вцепившегося в душу страха, Ян выглянул и заорал от ужаса и обреченности...
- А-А-А!!!
Теперь начисто срезало душевую комнатку. И опять - на месте двери только глухая стена и ничего больше.
Наверное, с Яном случилась истерика. Следующие несколько часов кто-то милосердно вырезал у него из памяти. Остались только какие-то куски, обрывки. Вот он мечется по кухне, рушит на пол шкафы, переворачивает стол, вот бьется головой о стены - действительно, потом на затылке ему удалось нащупать несколько сгустков подсохшей крови и здоровенную шишку.
Он что-то орал. Ругался, крыл федов, суд и даже, наверное, "гребаного" Тимаоки...
- Ублюдки!! Скоты!! Твари!! А-а-а!! Что вы делаете со мной?! Отвечайте! Люди вы или нет?!
В себя он пришел не скоро. Голова болела, костяшки пальцев содраны в кровь, на щеке - свежие порезы. Ян промыл рану, нашел на полу кухни в груде мусора и обломков аптечку, от души капнул йодом. Жгучая боль окончательно вернула его к реальности.
Пытаясь себя успокоить, Ян шептал...
- Ничего, ничего... Яна Горовитца без соли не сьешь... Душ убрали?! Ничего, переживу... Вода на кухне есть, помоюсь из тазика...
Теперь уже Ян твердо решил выследить шутника. Порция пшеничного эрзаца немного привела его в себя, хотя вкус у пойла не изменился - омерзительным до судорог. В сушильном шкафу Ян отыскал заботливо вычищенный до блеска кухонный нож. Будет чем пощекотать ребра ублюдку!
Против такого аргумента не попрешь, и придется этому федеральному псу выложить, как на духу, что за чертовщина здесь творится.
Ян уже представлял себе его... лощенного, чисто выбритого, с высокомерным выражением на лице, которое, конечно, тут же пропадет, стоит ему только почувствовать стальное жало под сердцем.
Нет уж! Поганые феды! Ян Горовитц не из тех, кого можно взять на испуг. Посмотрим еще, кто кого.
Чтобы не заснуть, Ян колол себя ножом в ладонь, а чтобы не дрожали руки - то и дело прикладывался к бутылке. Слишком часто... Даже чересчур.
Прочнулся он в холодном поту, словно от толчка, разлепил веки. Зря... Лучше этого не видеть.
