Хлопнула дверь так, что домик содрогнулся, и, едва протиснувшись в низкую дверь, вошел человек, обветренное красно-бурое лицо которого и старый бушлат говорили о том, что человек этот имеет отношение к морю.
– Кого ждем? – гаркнул он.
– Товарища Макара и этого, нового… – Салов поморщился, – как его… которого прислали… – Борщевский – назвала Тоня, – Антон Борщевский.
– Что за птица? – пробасил матрос.
– Прислали неделю назад из Симферополя для подпольной работы, – объяснила Тоня. – Ты, товарищ Кипяченко, на прошлом заседании не был, вот и не видел его.
Мандат у него от Крымского подпольного комитета, от самого товарища Мокроусова.
* * *
– Фу-ты ну-ты! – фыркнул матрос, но заметил, как неодобрительно посмотрел на него пожилой Семен Крюков, рабочий из доков, и замолчал.
Оставшиеся двое подошли одновременно. Пока товарищ Макар неторопливо снимал в сенях свой белый полушубок, Антон Борщевский, достаточно молодой человек, смуглый, с черными длинными волосами, вбежал в комнату и, не здороваясь, напустился на хозяина.
– Вы что – с ума сошли?
– А что? – оторопел тот.
– Что вы сделали с окнами?
– Выставил опознавательный знак в виде цветка, как вы говорили на прошлом заседании.
– А занавески, зачем вы задернули занавески?
– Как зачем? Чтобы не было видно, чем мы занимаемся!
Борщевский сел на стул и сложил руки на груди.
– А вы, простите, по профессии – сапожник?
– Так точно, – отвечал Парфенюк, хоть ему и очень не нравился издевательский тон Борщевского.
– Так, стало быть, об эту пору, то есть днем, вы должны работать, то есть сапоги тачать?
– Оно конечно, – не мог не согласиться Парфенюк.
– А как, простите, вы можете работать, если все окна наглухо завешаны?
– Ну, мил человек, – лениво протянул Салов, – что ты к нему пристал? Ну, может, он сегодня не работает, может, он в запое… – А что тогда делаем здесь мы – вся компания? – рассердился Борщевский. – Стало быть, вот как это выглядит со стороны: в домик сапожника поодиночке собираются люди и что-то делают там при задернутых среди бела дня занавесках.
Да тут не то что филер из контрразведки, тут самая глупая соседская баба сообразит, что дело нечисто!
В это время в комнате появился руководитель севастопольского подполья товарищ Макар. Росту он был невысокого, но плечи достаточно широкие, и это, вкупе с неторопливыми движениями и негромким разговором, производило впечатление какой-то скрытой силы. Чувствовалось, что человек этот твердо знает, чего хочет, но вот чего он на самом деле хотел, знал только он один, и никого в свои тайные мысли товарищ Макар посвящать не собирался. Он спокойно разглядывал горячившегося и разговаривающего на повышенных тонах Борщевского, и в маленьких близко посаженных глазках его стояло непонятное выражение.
