Бандит пыхнул на старую деву дикими горящими глазами, как выползающий из туннеля паровоз, и так страшно клацнул зубами, что Анна Павловна мгновенно замолчала и уставилась на Махрюту, как дрожащий кролик на приподнявшуюся для броска ядовитую змею.
– Ну и чего ж ты так смотришь, кляча белая, – прогнусил Махрюта, стаскивая на пол купе как мучной куль мертвого казака и протягивая к своей жертве грязную волосатую лапу, – или я тебе непонятно сказал? Может, ты только по-французски понимаешь? Сказано же – вещи выкладай! Или я об них должен свои трудовые руки пачкать!
Анна Павловна только тряслась и пыталась что-то сказать, но язык ей не повиновался.
– Ох и утомила ты меня! – Махрюта снова клацнул зубами и неожиданно ударил несчастную кулаком в висок.
Голова Анны Павловны откинулась в сторону и застыла под недопустимым углом к туловищу, как у сломанной куклы. Девушка у окна тихо ахнула и вжалась в стенку. Бандит повернулся к ней и осклабился:
– Ты, мамзеля, не боись! Я тебя не забижу! Ты Махрюту по-хорошему полюбишь, и Махрюта тебя не тронет… По коридору протопали быстрые шаги многих ног. В дверь купе заглянула какая-то зверообразная физиономия, бросила неожиданно высоким голосом:
– Махрюта, кончай здесь, казаки валят!
– Чичас, – отмахнулся Махрюта и снова повернулся к девушке:
– Видишь, мамзеля, спешить надо, а то не успеем мы с тобой.
– Лучше убей, – твердо произнесла девушка, бледнея больше прежнего.
– Это запросто, – произнес Махрюта, хватаясь за воротник беличьей шубки, – это мы завсегда с нашим удовольствием, только сперва ты меня полюбишь… С этими словами он рванул шубку. Девушка пыталась защищаться, но силы были явно неравны. Махрюта разорвал воротник скромного темно-зеленого платья… и вдруг увидел спрятанный под платьем на груди своей жертвы мешочек из мягкой синей замши. Мысли бандита мгновенно изменили свое направление:
– И-и-их! Вот оно что! Золотишко от Махрюты припрятать хотела, так твою и разэтак!
Он разорвал шнурок, на котором висел мешочек, и потянул завязки. Изнутри полилось такое сверкание, что бандит, кажется, даже посветлел лицом.
– И-и-их! – произнес он умиротворенно. – Вот ведь так твою… Закончить он не успел. Неподалеку шарахнуло несколько выстрелов, по коридору прогрохотали сапоги, от двери полыхнуло, и вслед за выстрелом на пороге возник человек в белом полушубке с погонами.
Махрюта немного подумал и рухнул на пол мертвым, отбросив в сторону руку с синим мешочком.
