Ну, насчет стыда, это мсье Ланжерон несколько преувеличил, конечно. Александр очень держался за свое положение! Ведь милости Екатерины сыпались на него как из рога изобилия. 19 июля 1786 года Мамонов был произведен в полковники с пожалованием во флигель-адъютанты, а 2 сентября пожалован корнетом Кавалергардского корпуса с чином генерал-майора. 20 января 1787 года он был пожалован действительным камергером, а 11 июня того же года премьер-майором Преображенского полка. Вскоре государыня произвела его в генерал-адъютанты. Она одаривала его и дорогими презентами. В короткий срок молодой человек стал одним из богатейших людей России. Только в Нижегородской губернии у него было около 27 тысяч крепостных. Отец его был пожалован в сенаторы. Сам Александр, проявляя истинно аристократический вкус, из всех возможных даров отдавал предпочтение бриллиантам.
Однажды ему захотелось орден Александра Невского, который давался лишь за важные государственные заслуги. Даже видавшие виды придворные были ошеломлены столь непомерными претензиями. Екатерина тоже решила, что это уже слишком, и ограничилась покупкой для Сашеньки редкостной трости в 3700 рублей. Храповицкий записал в своих дневниках: «Сама изволила носить трость к графу Дмитриеву-Мамонову». Но не тут-то было: «Он притворился больным, не быв ничем доволен, но желая ордена Александровского». Гарновский записал потом: «Накануне Александрова дня он с государынею немножко поразмолвился и от сего три дня пролежал под видом лихорадки в постеле…»
За это время произошел очень неприятный пассаж. На празднике по случаю спуска на воду нового корабля придворными было отмечено мимолетное, но милостивое внимание императрицы к безвестному секунд-майору Казаринову. У Мамонова возникло подозрение, что ему готовят замену, и, по словам Гарновского, «пункт о Казаринове весьма его беспокоил». И тут вдруг граф Брюс завел разговор о продаже имения. Фавориту захотелось его приобрести, хотя он только что купил другое, за 350 000 рублей. Он просил Брюса уступить в цене, но тот не соглашался, сказав, что есть другой покупатель. Александр бросал, бросал на Екатерину взгляды, полные мольбы: мол, ну скажи, что ты купишь для меня эту игрушку! – однако та делала вид, что ничего не понимает. В конце концов Дмитриев-Мамонов понял, что имение от него уходит, и сказал с обреченным и обиженным видом:
– Ну ладно, продавайте. А кстати, кто тот покупщик?
– Казаринов, – ответил Брюс.
