Вряд ли ему удалось бы потом так скоро отвязаться от русских, однако так уж сложились обстоятельства, что Директор – такую кличку дали этому человеку – и впрямь не заработался на разведку. Правда, выполнил он не одно, а два задания, но это сути не меняет.
Итак, Зое предстояло передать шифр для радиостанции. Но как его провезти? Она взяла кусок тончайшего белого шифона и приклеила кончики воздушной материи к листу бумаги, вставила эту комбинированную прослойку в пишущую машинку и напечатала на ней шифр, порядок пользования им и условия работы радиостанции. Затем срезала куски шифона и сняла его с бумаги. Напечатанный текст оказался совершенно незаметным: прочесть его можно было, только наложив шифон на белый лист бумаги. Затем Зоя купила два совершенно одинаковых галстука, распорола один из них и вырезала из его внутренности часть фланели, которая прилегает к шее. Ее-то она и заменила сложенным раз в восемь шифоном с текстом, напечатанном на машинке. В этом галстуке Директор и отправился в рейс. Кварцы для рации были виртуозно замаскированы в предметах косметики. Поездка прошла удачно, и в этот, и в следующий раз тоже.
И тут грянул гром. Вскоре все члены «Красной капеллы» были арестованы и казнены. Зоя и Борис Аркадьевич первым делом заподозрили Директора, однако не было оснований подозревать его, не было! Они были правы: уже после окончания войны выяснилось, что «Красную капеллу» провалил абверовский агент.
Работа продолжалась, и можно сказать, что благодаря усилиям Кина и Ирины Швеция до конца войны так и осталась нейтральной, а Финляндия до срока (20 сентября 1944 года) вышла из гитлеровской коалиции.
Теперь можно было возвращаться в Москву… к безусловному ущербу для работы. Один из агентов Зои в Стокгольме (Карл) наотрез отказался работать с новым резидентом. Причина оказалась самой простой: агент был без памяти влюблен в свою начальницу – Ирину, и не было ему никакого дела до родины социализма и ее побед. Так его и не смогли уговорить продолжить работу, и этот источник был для Москвы потерян.
Зоя на сей раз возвращалась в Россию морем. «Свирепый шторм, мертвая зыбь, сказочные хрустальные дворцы, в которые превратились палубы с обледеневшим такелажем, потом разрывы глубинных бомб и торпед, разломившиеся корабли» – вот что запомнилось из этого путешествия. Потом, много позднее, впечатления от поездки ей очень пригодятся для новой работы.
Возвратившись домой, Ирина обнаружила, что ее близкие выжили в войну просто чудом. А между тем она переводила матери всю зарплату в валюте и считала, что они с сыном хорошо обеспечены. Но обмен на рубли по твердому курсу давал им лишь добавочное ведро картошки (хотя в Швеции за эту месячную зарплату можно было бы купить отличную шубу). Ну что ж, они хотя бы остались живы! А брат Рыбкина погиб в бою, родителей же – они находились на оккупированной территории – расстреляли фашисты за то, что сын их – «важный комиссар в Москве».
