ЕМУ открыли в Одессе памятник, как отчетливо припомнилось старой даме, с десяток лет назад. Старая дама была глубоко оскорблена. Она очень хотела поехать на открытие и плюнуть на памятник, поставленный человеку, который был в ее понимании «изверг».
– Ну и что же не поехали?
Старая дама вздрогнула. Приподняла голову.
Чей-то голос… Голос, который доносится как бы не извне, а изнутри, из вместилища ее воспоминаний.
Ну да, понятно – ночные призраки. Они частенько досаждают ей. Видимо, они – неизбежные атрибуты старости. Правда, обычно они молчат. Молча являются, молча исчезают. Отчего же заговорили нынче? Кто явился на сей раз? Неужели… И вправду – ОН! Стоит, склонив непокрытую голову, глядит исподлобья. Ветер шевелит его курчавые волосы. Ветер? Какой ветер может быть в комнате, в которой наглухо закрыты окна?! И еще… Кажется, что пышная шевелюра покрыта сединой… Но нет, ОН умер, так и не успев поседеть, это всего лишь снег. Что? Снег? Какой снег в Одессе 27 ноября? Нынче здесь, близ моря, стоит теплая, солнечная осень. Это ж не Москва, не Петербург… Да, это не Петербург, не Черная речка на исходе того промозглого, многоснежного января… ОН навсегда остался в том январском дне.
– Благодаря вам, сударыня.
Старая дама ненавидяще прищурилась, вглядываясь в темноту:
– Что?!
– Я остался в том дне благодаря вам, Идалия Григорьевна.
– А при чем тут я? – заносчиво вскинула она голову.
– Вы и только вы при чем. Вам я обязан всем тем ужасом, который обрушился на меня в последние дни моей жизни. И самой смертью я обязан вам. И прежде всего вам.
– Ну, знаете… – Старая дама негодующе пожала полными плечами. – Не слишком-то благородно обвинять женщину в том, в чем вы сами виноваты! Как будто я выпустила в вас ту злосчастную пулю! Впрочем, я не дивлюсь вашему злословью. Вы никогда не отличались благородством. Так что зря я не поехала на открытие вашего памятника и не плюнула на него!
– Я вас уже спросил: отчего же не поехали?
– Да уж не ради вас! И не ради себя, хотя, конечно, толпы этих идиотов, ваших поклонников, которые, к несчастью, и по сю пору не вымерли, сурово осудили бы меня. Мне наплевать на них! Я не поехала на открытие вашего памятника ради своего брата. Ему не понравился бы скандал, который непременно случился бы!
– А, конечно. Ваш брат, Сашка Строганов! Если не ошибаюсь, он еще жив?
– Конечно, жив! – ответила старая дама. – Почему бы ему не быть живым? Вот я, например, тоже живая!
