Званцев опять усмехнулся, и я поняла, что чего-то загнула со своими умозаключениями.
– Одним словом, я убеждена, что убийство совершил не моряк, а скупщик контрабанды.
– Это было бы неплохо… – сказал Званцев. – Перебрать всех владельцев видеоаппаратуры, а их в городе не так уж много, выйти на тех, кто знал покойника, пошарить в их окружении – делов-то… И более того – могу вам доложить, что это уже сделано.
– И никаких результатов?
– Никаких, а вот вам вторая зацепка. На полу в машине был обнаружен серебряный лат. Знаете, что это такое?
– У меня дома их несколько. Хочу заказать кольцо и сережки, только вот фасон еще не придумала.
– Если бы вы плавали с аквалангом… – загадочно произнес Званцев.
– Нетрудно найти аквалангиста. И что дальше?
– Я бы показал вам одно место, где на дне лежат залежи серебра. И все – латы, хотя попадаются, видимо, и золотые монеты. Не удивляйтесь. Моряки часто пытаются протащить серебро за границу. А в случае тревоги – за борт его!
– Видимо, тот, в машине, целую контрабандную индустрию завел, – сообразила я, – Возил товар в оба направления.
– Похоже на то, – согласился Званцев. – И если вы скажете, что одним из мотивов убийства было несогласие насчет оплаты труда, я с вами спорить не буду. Ну, и что же подсказывает дальше старый, добрый, классический английский детектив?
– Шерше ля фам, – немедленно ответила я. – Только это!
– Ну, это уже по-французски… – и Званцев задумался. Он думал так долго, что я поняла – пора менять тему.
– А вы далеко собрались? – спросила я.
– На Долес, а вы?
– И я на Долес.
Его лицо совершенно не изменилось, и все же я поймала во взгляде что-то такое, такое… как будто ему было неприятно, что я собралась на тот же самый остров.
– У вас там друзья? Родственники? – спросила я, и, право, в этом не было ничего бестактного, потому что если человек плывет на остров последним рейсом – значит, рассчитывает там заночевать. А гостиницу на острове пока что не построили.
– Я в музей еду, – сказал Званцев. – Там музей замечательный, исторический, и в нем устраивают выставки. Бывшая усадьба баронская, такой беленький особнячок с башенкой. Невеста у меня там. Практику проходит. Она у меня на историческом учится. Так что, вернее сказать, не в музей, а к невесте.
– А я к родственникам, – ответила я на его вопросительный взгляд, и это, как многое из сказанного мной в жизни, похожего на вранье, враньем не было. Я действительно ехала к родственникам, только не к своим, а Кузена.
