– Йогурт! Ну-ну, – хмыкнул он. Голос его задрожал, и я лишний раз убедился, как сильно постарел мой друг. Он потянулся за скрипкой, по всей видимости, забыв, что две струны лопнули.
Несмотря на мои протесты, следующим утром мы уселись в десятичасовой поезд до Дэрвуда, деревни, от который ближе всего было до Глостон-Мэнора, родового поместья Норвудов. Я на досуге заглянул в Берк[1] и обнаружил, что первого из Норвудов посвятил в рыцари еще Ричард Львиное Сердце после одного из сражений в Святой Земле. Позднее носители этого имени прославили его в Индии и Судане.
Мы прибыли в Дэрвуд немногим позже двенадцати. На станции нас встретил сутуловатый человек средних лет, представившийся Маллинсом. Сказав, что его послал сэр Питер, он усадил нас в двуколку и до самого поместья не проронил больше ни слова.
Экипаж подвез нас к боковому входу. В сопровождении вышедшего к нам навстречу молодого Норвуда мы по узкой лестнице поднялись на второй этаж, где располагался кабинет сэра Александра. Должен признать, что мой престарелый друг держался молодцом, проспав всю дорогу от Лондона до Дэрвуда. Несколько часов после сна обычно бывали для него самыми лучшими.
Небольшой кабинет сэра Александра заставлен был книжными шкафами. Вообще книг, надо сказать, было видимо-невидимо. У стен, на шкафах – одним словом, всюду, куда ни посмотри, возвышались увесистые стопы старинных фолиантов. В комнате царил полумрак, ибо окна задернуты были плотными шторами.
Сэр Александр сидел в глубоком зачехленном кресле, запахнувшись в плед и опустив голову на грудь. Когда мы вошли, он поглядел на нас поверх пенсне. Жидковатые седые усы и бородка обрамляли его худое аскетическое лицо, которое казалось белым пятном на фоне окружающего сумрака. Из-под ермолки на его голове выбивалась седая прядь.
– Ах, мой друг, – произнес он хорошо поставленным голосом, – мы снова встретились.
Глаза его сверкнули молодым задором. Он протянул руку.
Холмс, опираясь на палку с таким видом, будто она ему нисколько не нужна, ответил на рукопожатие.
– Рад возобновить наше знакомство, сэр Александр. Позвольте представить вам моего друга.
Он говорил и действовал с бодростью, которой я не замечал в нем уже много лет.
Пожимая руку хозяина, я нашел ее теплой и твердой. Первое впечатление оказалось обманчивым. Сэр Александр вовсе не походил на человека, который одной ногой стоит в могиле. А ведь его сын убеждал нас в обратном.
– Ты хочешь остаться наедине с гостями, отец? – спросил Питер Норвуд.
