Тень беспокойно переметнулась с одного края его поля зрения на другой.
Не заблуждайся. Эти монахини - все распутницы. Сестра Геенна по ночам берет толстую освященную свечу и…
- Ты когда-нибудь слышала, - спросил Фауст, - о якобы целителе по имени Шарлатан?
- О Шорлото? О да. Шорлото знают все. У него еще такая чудн?я шляпа… К тому же он очень богат. Купил у моего отца несколько самых сильных ароматических веществ и заплатил за них золотом из кошелька, тугого, как попка младенца. Еще он неугомонный, как муха; он то там, то здесь - и люди на улицах кланяются ему, памятуя о загадочных исцелениях в Польше и Московии. Говорят, он - современный Асклепий. Но что меня удивляет - он постоянно улыбается, а ведь это неестественно. Он живет с вульгарной бабой, которую зовут Брита Шпрингиндемрозен - у нее, поговаривают, мужей больше, чем пальцев, а пальцев у нее по шесть на каждой руке. Однако мне очень мало известно о ее происхождении.
Мисс Фкустенскок как-то обслужила пятерых одновременно. Чтобы удовлетворить столь изобретательную и крепкую…
Фауст быстро повернулся к сестре Марии Магдалине.
- Я внезапно почувствовал слабость, мне нужно укрепиться молитвой. Если в часовне сейчас никого нет…
Старая монахиня положила спицу.
- Обычно, - сказала она, - мужчины на второй этаж не допускаются. - Ее лицо словно треснуло пополам, что, видимо, следовало счесть за улыбку. - Но для вас, доктор, правил не существует.
Свет в часовне был от единственного розового окошка. Фауст встал на колени и сложил руки. Облака в небе разошлись, и он оказался залит чистым священным светом.
- Прекрати дразниться, - промолвил Фауст.
Тень переместилась от света и заплясала на краю его поля зрения.
- Фауст, почему ты следуешь далеко не всем моим советам? Я тут, понимаешь ли, стараюсь…
- Запрещаю тебе непрестанно бубнить о слабостях этих женщин. Я не хочу обладать никакой другой женщиной, кроме одной-единственной.
- Вряд ли они когда-нибудь кому-то об этом расскажут.
- Тебе не понять той чистой невинной любви, которую я испытываю к Маргарите.
- Да, не понять. Я не понимаю твою чистую невинную любовь, поскольку не верю в нее. Разве ты не говорил, что хотел бы трахнуть Маргариту? Разве не утверждал, что ее лоно настолько божественно, что твой член должен освятить этот невинный и непорочный орган? Если так, то разве твои предыдущие удовольствия не лишают благочестивости это священное совокупление?
- Помолчи, насмешник, - утомленно произнес Фауст.
