Она увидела вечно угрюмого помощника Фауста, Вагнера: там, внизу, он спешил, уставившись себе под ноги и сгорбив плечи от сосредоточенности. Каков хозяин, таков слуга, подумалось ей. Колесо тронулось, и вместе с ним ушли мысли Маргариты о Вагнере.
- Откуда ты знаешь, что именно Фауст? Она сказала тебе?
- Сказала? Никто мне ничего не рассказывает. Но, по-моему, это достаточно очевидно. Не далее как вчера я позвала ее, чтобы попросить отнести Фаусту и его помощнику бутерброды с сыром на завтрак. Она едва приплелась, сердитая, глядя с неприязнью. А когда я объяснила ей, в чем состоит поручение, о! она буквально засветилась! Просто вприпрыжку побежала, настолько взволновалась оттого, что увидит его еще раз. Но вернулась она очень быстро, очевидно получив только нечто вроде кивка головой и невнятные слова благодарности - ну, ты же знаешь мужчин, - и, похоже, твоя кузина решила: все, жизнь кончена, ее лицо стало мрачным и полным отчаяния. Ты мне будешь говорить… А вторник! В прошлый вторник…
Пока тетя Пеннигер щебетала, они вновь очутилось на самом верху. Маргарита увидела, как Вагнер резко замер, когда перед ним появилась подбоченившаяся София. Потом колесо вновь пошло вниз.
Подобно слайд-шоу, происходящее вылилось в целый ряд картинок, наблюдаемых с самой верхней точки колеса. На втором обороте Вагнер вытянул руки, выражая крайнее изумление и искреннее негодование. На третьем София вскинула руку, словно хотела ударить ученого, а на четвертом обороте стало ясно, что она просто похлопала его по щеке. Затем она повернулась и гневно пошла прочь. Он кинулся за ней. Она обернулась к нему, и снова на ее лице была ярость. Он отступил. Она взяла его за руку. Отпустила. Он сделал шаг вперед. Она собралась уходить. Он поспешил за ней вслед.
И они ушли.
- Какая же я дура, - тихо сказала себе Маргарита. Но с улыбкой. Потом она выпрямила ноги и стала болтать ими, когда колесо опять подняло ее наверх.
В течение недели Огромное Колесо истово катало жителей Нюрнберга по кругу - а затем было разобрано. Когда разозленная Маргарита вышла из дома, чтобы потребовать от Фауста объяснений, он уже дожидался ее - стоял, торжествующий и спокойный, посреди своей тихой мастерской.
Она замерла в полной растерянности.
- А где все?
Маргарита имела в виду ремесленников, шумных гуляк, тщеславных и честолюбивых молодых людей и алчных стариков, толпу сменяющих друг друга любителей поживиться за чужой счет.
