— Я что, непонятно сказала?!! — нарвались телохранители. — Мне повторить?!! — Тамара распахнула дверцу, легко выпорхнула из машины. И только тогда подумала, что взяла вот сейчас и неоправданно нахамила несчастным забитым амбалам. — Извините, парни, — наклонилась она к открытому окну. — Я, кажется, погорячилась. Поймите правильно: девочка устала, девочка не выспалась, у девочки нервишки. Так я мухой, туда и обратно, — еще раз повторила она и пошагала к подъезду.
А потом сработал инстинкт.
Точно в тот самый момент, когда Тамара распахнула дверь в квартиру.
Минуло не менее секунды, прежде чем она сообразила, что же насторожило ее и заставило тренированное тело метнуться от двери в сторону лестницы, а правую руку — нырнуть под полу курточки, где должна была быть кобура с пистолетом. Но на этот раз не было ни «Беретты», ни кобуры… не было ничего. Только умение с грехом пополам махать руками-ногами и два бесполезных сейчас телохранителя, которых она неосмотрительно заставила дожидаться в машине.
Минуло не менее секунды, прежде чем она сообразила, что же насторожило ее…
Уходя сегодня утром в прокуратуру, сама лично ставила квартиру на охрану. А сейчас ее не встретило уже ставшее привычным за последние три дня пиликанье сигнализации. Кто-то находился внутри!
…и снаружи! Огромный, словно гиппопотам, детина поднимался навстречу по лестнице. Краем глаза Тамара успела отметить, как лунообразная рожа расплылась в довольной улыбочке, обнажившей золотую фиксу, как короткие толстые ручки раздвинулись в стороны, полностью перекрывая путь к отступлению. Пробиться сквозь этот двухсоткилограммовый монумент не смог бы и Стивен Сигал, но выбора не оставалось. Тамара сильно оттолкнулась ногой от верхней ступеньки, взвилась в воздух и, развернувшись в полете на триста шестьдесят градусов, сумела провести удар маваши-гери. Пятка угодила точнехонько в тяжелую челюсть, но это произвело на верзилу не большее впечатление, чем укус блохи на бродячего пса. Он лишь очумело тряхнул огромной будкой и, плотоядно крякнув, сграбастал растянувшуюся на лестнице, оглушенную падением девушку в свои медвежьи объятия.
Казалось, от ребер не останется даже осколков!
Не удавалось втянуть в себя хоть полглотка воздуха, не говоря о том, чтобы оказать какое-нибудь сопротивление, пока этот шкаф тащил Тамару в квартиру! Лишь когда за ними захлопнулась дверь, он позволил себе ослабить хватку — очень неосмотрительно. Не знал, с кем связался! Тамара скользнула вниз, откатилась по полу в сторону, из положения лежа хлестко влепила ногой в пах оказавшемуся у нее на пути субтильному мужичку и, вскочив, метнулась на кухню. Она слышала, как позади нее пронзительно взвыл тот несчастный, который, возможно, сейчас лишился своего мужского достоинства; как удивленно промычал двухсоткилограммовый гиппопотам, который так неразумно предоставил свободу действий реактивной девице. Не выспавшейся и злой! Лучше бы продолжал душить ее в своих горячих объятиях.
