- Я пьян от горя, - ответил папа, - и буду пить еще. Ее убили…
- Подожди.
В моей голове все перепуталось, и я подумала, что, может быть, еще сплю… Как это так? Убили?
- Папка, ты ничего не путаешь? Кто убил?
- Неизвестно. Воры вломились в дом, а она была там… Если бы она вышла куда-нибудь, то осталась бы жива…
Я молчала, не в силах вымолвить хоть одно слово.
Папа тоже молчал, и мне показалось, что слышу на том конце линии бульканье. Потом что-то звякнуло и папа, крякнув, сильно потянул носом, а затем совершенно другим голосом сказал:
- В общем, так, Акулина. На похороны лететь не нужно, да ты и не успеешь, а вот на девять дней - обязательно. Мы же р-русские люди, и поэтому должны следовать нашим исконным обычаям и традициям. А здесь одни жиды и негры… Прилетай, Пинка. Твой любящий папа и твой проклятый братик-наркоман ждут тебя.
В трубке раздались гудки.
Осторожно положив ее на аппарат, я подошла к окну и посмотрела в холодное утреннее небо.
В какой-то книге было написано: "Свиток ужасов, развернувшись, упал к его ногам" - или что-то вроде того.
Вот и со мной происходило нечто похожее.
Будто, взломав крепкие прежде стены, на волю вырвались горести, несчастья, ненависть, страх и, визжа и рыча, закружились вокруг меня.
Сначала - Максим.
Потом - суд, который потряс меня не меньше, чем смерть любимого человека.
Потом - эта ужасная баба и ее кошмарная гибель под колесами грузовика.
Бандиты, пробравшиеся в мой дом…
А теперь - мама?
Мамочка…
Дикость какая-то! Да этого просто быть не может! Сейчас я проснусь и обнаружу, что это был просто кошмар…
А Артур…
А может быть, все устроено так, что человек может получить горе и радость только вместе? Может быть, они могут существовать только рядом, и найти такое место в жизни, где бывает только светло и только тепло - невозможно?
Я снова улеглась в постель, провалилась в тяжелый сон. Мне снилась мама. Она гладила мне пионерский галстук и, весело поглядывая на меня, говорила:
- Пионер - всем ребятам пример. А ты, Липка, как выскочишь из переулка - все пионеры попадают к твоим ногам…
КОВБОЙ В ЛАПТЯХ
Ровные ряды одинаковых, как солдаты-новобранцы, плоских каменных столбиков дисциплинированно торчали на зеленом, стремившемся к горизонту, поле.
- Это здесь мы будем хоронить Лену? - шепотом спросил Павел Афанасьевич.
- Что ты, что ты, - вылезшая откуда-то, чуть ли не из кустов, бабулька подхватила его под руку, поддержала, как бы не давая упасть, зашептала, озираясь на похоронный кортеж, - дальше, милок, дальше! Вон в том уголке, где березки, там хорошо, там тенек…
