Купленный адвокат, основываясь на тех же показаниях свидетелей, уверял, что случившееся можно квалифицировать не как убийство, а как причинение смерти по неосторожности. И просил о снисхождении к подзащитному, принимая во внимание его хорошее поведение, готовность сотрудничать со следствием, безупречное прошлое и трудное детство.
Со стороны могло показаться, что идет упорная борьба между сторонами, но на деле по обеим статьям срок ограничения или лишения свободы за совершенное деяние не превышал трех лет и допускал возможность условного осуждения.
Поначалу, правда, адвокат, вдохновленный полученной суммой, вообще хотел подвести дело под статью двадцать восьмую о невиновном причинении вреда, но, подумав трезво, решил, что оправдать Червонца полностью все же будет слишком нагло…
Заседание неумолимо шло к своему предопределенному завершению. Последнее слово было предоставлено подсудимому.
- А я, это… - замялся Червонец, с трудом подобрав междометие, заменяющее привычное "бля". - Не виноват я, граждане. Прошу о снисхождении. Это. Пожалуйста.
Своим проникновенным словом ему удалось размягчить черствые судебные сердца.
- Суд удаляется на совещание, - устало произнесла председательствующая и захлопнула картонную папочку дела. И судьи удалились в совещательный кабинет.
- Вот это сказанул! - осклабился Мокрый. - Гы-гы-гы.
Бастинда послала Червонцу смачный воздушный поцелуй.
- Встать! Суд идет! - объявил секретарь. Старики и старушки, собравшиеся в зале, вздрогнули, как любой нормальный гражданин, заслышавший эти слова, и приподнялись со стульев. Нехотя оторвал жопу от скамьи подсудимых и абсолютно невозмутимый Червонец.
Председательша огласила приговор. Вердикт коллегии судей гласил: признать Червонца виновным по части 1 статьи 109 Уголовного кодекса Российской Федерации в убийстве по неосторожности и назначить в качестве наказания лишение свободы сроком на два года. Однако суд пришел к выводу о возможности исправления осужденного без отбывания наказания и постановляет считать назначенное наказание условным.
Недовольно загундосили кровожадные старушки, громко заржали братки, завизжала радостная Бастинда. Зал наполнился гулом, скрежетом отодвигаемых стульев, долго сдерживавшимся кашлем. С портрета над головой судьи на все это беспристрастно взирал Президент России…
Конвоиры, по-прежнему зевая, открыли железную клетку. И Червонец, с шиком перепрыгнув барьер, попал в объятия приятелей.
