Звуки исчезли, время растянулось…
Но в следующий момент время вернуло свой обычный бег, и Максим с грохотом повалился в барабаны, которые стали разваливаться и раскатываться в разные стороны.
Лина перестала дышать, и ее охватило полное понимание того, что происходит. Она со всей ясностью осознала то, что только что, прямо на ее глазах, Максима убили. Пьяный подонок застрелил его. Почему-то в ее голове с дикой скоростью просвистели все когда-либо виданные в кино или читанные в книгах сцены, в которых можно было увидеть, как ведет себя женщина, на глазах которой убили ее мужчину, но все они были фальшивы и театральны…
Все оказалось совсем не так.
Лина побледнела и застыла, как восковая фигура, она не могла пошевелить даже пальцем. То, что только что произошло, было настолько невероятным и нелепым, что она почувствовала, как начинает сходить с ума. Но спасительный обморок подоспел вовремя, и, уронив голову на сложенные перед собой руки, Лина потеряла сознание. Ее темно-рыжие волосы разметались по ресторанному столику, и опрокинутый пустой бокал, медленно подкатившись к краю, покачался и замер…
А СУДЬИ - КТО?
В небольшом зале суда было душно и жарко.
В железной, добротно сваренной из арматурных прутьев клетке сидел упитанный, гладко выбритый, надушенный дорогим одеколоном Червонец.
Он пренебрежительно поглядывал из-за решетки на висевший за спинками судейских кресел государственный флаг. Российский триколор не вызывал в Червонце ни уважения к некогда необъятной Империи, ни священного трепета перед памятью отцов и дедов, ни, в общем-то, уместного страха перед правосудием.
Само убийство нисколько не угнетало Червонца, а деньги, потраченные на отмазку, гарантировали желательный исход дела. Надежно оплачены были не только адвокат, от которого, конечно, кое-что зависело, но и, для полной уверенности в благополучном исходе дела, - и судья, председательствовавший в суде, и прокурор.
Деньги у Червонца были, о чем, собственно, и говорила его далеко не случайная кличка. Не обладая большим умом, он лихо компенсировал этот недостаток полным отсутствием совести. Поднаторев в уличном мордобое, который он лихо выдавал за кун-фу, и постоянно совершенствуясь в редкостной наглости, преподносимой как доблесть, он уверенно продвигался по, так сказать, служебной лестнице и наконец занял достойное место в уголовном сообществе. Ради денег он не брезговал ничем.
"Судите-рядите, - думал Червонец, поглядывая на флаг, - двадцать штук зелени перекрасят вас в нужные цвета. Флаг красный - сколько болтался? Семьдесят годков. А запахло бабками немеряными - хлоп - сразу правильные цвета добавились".
