– Я уже поговорил с Александром Романовичем на эту тему, – перебил футболиста Нечайкин. – По поводу твоей новой отсрочки. И знаешь, он согласился.
– Правда?
– Да. Он согласен дать тебе еще четыре дня…
– А нельзя ли?.. – начал было Матвеев, но собеседник опять не дал ему договорить.
– Нельзя, – ответ прозвучал сухо, как выстрел. – Четыре дня, Валера. И ни днем больше. Причем это последний срок. Александр Романович очень недоволен тобой. Очень. Понимаешь, о чем я? Он буквально на грани. И ни в какие твои мифические контракты или во что-нибудь еще в этом роде он уже не верит. Об этом мы и приехали тебе сообщить. Если ты не вернешь деньги через четыре дня… – Нечайкин многозначительно помолчал, а потом с холодной усмешкой спросил, буравя взглядом чуть искривленную переносицу футболиста. – Ты слышал историю с банкиром Ремизовым? Ты ведь водил с ним знакомство, Валера, если мне не изменяет память.
Крячко мгновенно насторожился. Он заметил, как бледность залила лицо Матвеева и как тот даже невольно отпрянул от сидящего рядом Нечайкина. Стас и сам знал историю, произошедшую с Михаилом Ремизовым, долгое время возглавлявшим в столице банк «Надежность». Три недели назад банкира нашли в подъезде собственного дома с простреленной головой. Сработал высококвалифицированный киллер, который за истекший срок так и не был обнаружен оперативниками. Дело находилось в разработке.
– Я отдам, Петр… Сергеевич, – Матвеев нервно сглотнул, и его кадык при этом очень выразительно дернулся вверх-вниз. – У меня правда контракт… Я же…
– Я верю, Валера, – в голосе Нечайкина появились скучающие интонации, какие обычно бывают у родителей в разговоре с детьми, много раз обещавшими вовремя делать домашнее задание. – Я только сказал, что Александр Романович тебе больше не верит, а я верю. У тебя есть четыре дня, чтобы доказать мне, что я верил тебе не напрасно. А чтобы ты больше не забывал о долге, мы решили оставить тебе маленькое напоминание.
– Я никогда о нем и не забывал…
Слова застряли в горле Матвеева, когда резкий удар ребром раскрытой ладони по рельефно выступающему кадыку заставил футболиста опрокинуться с низенькой скамеечки на пол. Упав на спину, он захрипел, а Нечайкин, не давая жертве возможности опомниться, быстро сел ему на грудь.
– Шуруп!
Крячко помнил, что медлить нельзя. Проверочный рейд не оставлял ему выбора. Он резко подался вперед, выхватил из-за брючного ремня бейсбольную биту и с размаху ударил Матвеева по правой ноге. Хрустнула ломаемая кость, но футболист не смог даже закричать. Нечайкин плотно закрыл ему рот ладонью. Матвеев извивался, пытаясь вырваться, но хватка у Нечайкина оказалась железной. Крячко замахнулся еще раз, и бита, со свистом рассекая воздух, опустилась на левую ногу проштрафившегося должника. Глаза Матвеева округлились, но уже в следующую секунду болевой шок одержал верх над сопротивляемостью организма. Зрачки закатились, футболист перестал дергаться под тяжестью Нечайкина и потерял сознание. Начальник службы безопасности казино слез с него.
