Главным же аргументом против Прошкиных было то, что я никак не могла вспомнить ни Сару Абрамовну, ни Хаю Абрамовну. Не было из в моей памяти – и точка. Хотя, возможно, топорик произвел в ней какие-то разрушения.
Я опять взялась за телефон.
– Приезжай, Запердолин, – попросила я, – и арестуй всех моих гостей…
– Так. С тобой все ясно, – озабоченно сказал он. – Я знал, что это добром не кончится. Уже после огнетушителя ты стала говорить странные вещи. Мраморное чучело почему-то не слишком на тебя повлияло, но приклад мушкета выбил из твоей головы все воспоминания о школьных днях, помнишь?
– Нет, – честно сказала я.
– Сиди, не двигайся, жди, я пришлю за тобой кого следует.
И я не двигалась, пока во дворе не раздался вой автомобильной сирены.
Запердолин связался с ближайшим патрулем и прислал его за мной!
Плечистые ребята ворвались в особняк, проникли в мои апартаменты, подхватили меня на руки, и через минуту я уже под вой сирены неслась к Москве.
Во дворе были только близнецы. Я не имела сил кричать, но они поняли, что происходит неладное. Какое-то время они преследовали патрульную машину на байках, но влетать на них в центр Москвы не рискнули. Одно дело – устраивать буйные катания с шумом и треском ночью, да еще зная, что в пять часов утра зевающая тетя Яша притащится выручать из ментовки, а другое – днем и когда с тетей Яшей что-то неладно.
Пока развивалась операция по моему захвату, Запердолин связался с приличной частной клиникой, и, когда меня привезли, он уже прохаживался по приемному покою.
– Ага, прибыла! – отметил он, когда меня втащили и усадили на бедую кушетку. – Маргарита Леонидовна, вот пациентка. Не выпускать из палаты, пока не вспомнит свое имя, фамилию и таблицу умножения!
– Я Яша Квасильева… – прошептала я.
– Слышите? – спросил полковник. – Заговаривается. А с утра была государыней Екатериной.
– У нас есть подходящие вип-палаты, – сообщила добродушная докторша Маргарита Леонидовна. – Если вы, Леонард Леонардович можете оплатить двести долларов в сутки…
– У этой дамы имеется спонсор, – тут же придумал полковник. – Он и триста заплатит, лишь бы привести ее в чувство. Забирайте и лечите!
Но докторша горела желанием похвастаться.
– У нас в клинике лечились Новодворская и Жириновский! – сообщила она. – И сейчас есть очень любопытные личности. Я, конечно, не могу назвать их поименно, однако это люди восточной национальности, известные всей Москве.
– Данияр-бей… – прошептала я, вспомнив мерзавца, который устроил погром в моей столовой.
