– Яшенька, вы – ангел! – воскликнул Прошкин и добавил также, что ему смертельно не хочется, едва познакомившись со мной, сразу прощаться. Тут я поймала странный взгляд его жены Татьяны, маленькой брюнетке в платье незримого цвета – до такой степени оно было утыкано стразами и расшито блестками, – и решила, что завтра же уеду куда-нибудь в столицу, сниму номер в гостинице и буду там обитать, пока эта компания гостей благополучно не слиняет.
Кстати, и для следствия это будет очень полезно. Меня очень стимулирует неприхотливая походная обстановка, когда вместо джакузи – простая ванна, вместо гардеробной – скромный четырехдверных шкафчик, и вместо шести горничных – всего одна, и та – по настойчивому вызову.
– Пойдем, пойдем, я покажу вам нашу красавицу! – Прошкин, выбравшись-таки из-за стола, направился ко мне. – Ее, наверно, уже разместили!
Подошла озабоченная Мусенька и отозвала меня в сторонку. Я избежала объятий Прошкина, но услышала неприятную новость: эту самую Августу никак не могут выманить из цистерны.
Вспомнив, что моя ненаглядная Дусенька осталась в бассейне Расторгуевых и рискует простудиться, я только вздохнула. Ох уж эти норовистые земноводные…
Мы спустились во двор и увидели такую картину.
Перед цистерной, верхняя часть которой была откинула наподобие крышки от шкатулки, а к борту прислонен здоровенный пандус, стояли зоотехник Гоша, дворник Афанасий, два шофера Прошкиных, и все четыре здоровых мужика хором скандировали:
– Гутя-гутя-гутя-гутя-гутя!..
Крайне редко встречаются земноводные, которые реагируют на свое имя. Да и рептилии тоже. Дусенька, скажем, по этой части совершенно бездарна.
– И давно вы так долбите? – спросила я Гошу.
– Да уж час по меньшей мере.
– Она обычно откликается! – жалобно и чуть ли не слезливо воскликнул Прошкин. – Давайте я сам!
Он встал перед пандусом и заголосил:
– Гутя-гутя-гутя!
Его супруга неодобрительно на него посмотрела.
– Знаете, эти земноводные… – сказала я ей.
– Более тупого существа я в жизни не встречала, – ответила она. И тут я увидела, что она прихватила с собой серебряную корзинку для фруктов с яблоками, грушами и гранатами. Мы обычно ставим такие корзинки на стол во время больших приемов, уж почему мажордом велел ее достать – ума не приложу.
И тут из темноты возник свекор.
– Альфонс Альфонсович, что же вы не за столом? – спросила я его.
– Не осквернюсь единым с блудодеями брашном!
Он все еще пребывал в каких-то допетровских временах. Я подумала, что перед тем, как сдавать Раймондюкаса сотрудникам угрозыска, надо как-то по-хитрому заставить его расколдовать свекра. Иначе, если он поймет, что это – мой родственник, то еще чего похуже ему в голову всадит.
