Панк молча пошел хозяйничать, а Артем так и остался стоять у входа на конюшню, причем мысль у него в голове имелась лишь одна: сегодня в цирке есть по крайней мере двое сумасшедших, и один из них – он сам, а второй, очевидно, панк.
Артему доводилось держать шизофреника за руки и проникновенно беседовать с ним о метафизике до приезда специализированной бригады. Тот безумец тоже говорил негромко, довольно связно, и даже как-то стеснялся своих феноменальных открытий. Допустим, панк рехнулся. Ему померещилось повышенное внимание сорокалетней женщины. Тогда Артем рехнулся вдвойне – ему кажется, что в признании панка есть какая-то доля истины…
Но в кабинете Никольского ждала мама этого удивительного жениха. И Артем решительно вошел в конюшню.
– Давай-ка подробнее, – велел он панку. – Значит, ты понравился этой тете Лиде и она захотела выйти за тебя замуж. Я правильно понял?
– Правильно, – удивился панк. И посмотрел через плечо. Очевидно, и сам понимал, как нелепо звучало его заявление.
– И как ты догадался об этом?
– Сама сказала…
– Прямо так и сказала? – Артему все сильнее чудилось, что это однажды уже было – он ласково расспрашивал безумца, изъятого из зрительного зала за попытку прочитать зрителям лекцию, и имел задание держать беседу, пока не приедет бригада…
– Ну, не прямо…
Это уже больше походило на истину.
– То есть, она тебе делала намеки?
– Да нет, подарки.
– И что же она тебе подарила?
– «Филлипс», ну, магнитофон. Потом на день рождения – плейер. Свитер еще.
– Допустим, – перешел в наступление Артем. – Что состоятельная женщина дарит молодому человеку, который ей нравится, магнитофоны, – это вполне естественно. А как молодой человек объясняет маме, где он взял «Филлипс» и свитер?
– А чего тут объяснять… – проворчал панк. – Она же при маме дарила.
– То есть как это – при маме? – изумился Артем. – И мама не удивилась?
– Не удивилась! – с отчаянием сказал панк. – Мама вообще на ее стороне…
– Ты хочешь сказать, что мама знает про это предложение и не возражает? – ощущая желание сесть хоть на пол, спросил Артем.
– Так я же говорю! – взвился панк. – Вот в этом-то и крейза!
– Не понял… – сам себе, а вовсе не панку сказал Артем.
