– Нет. Раз мне позволили прийти сюда с тобой – то я пойду дальше.
Мне тоже было жутковато. Я страшно хотела взять Нартова под руку и прижаться к нему. Если бы он так целенаправленно не держал дистанцию – и прижалась бы.
– Тебе нельзя дальше.
– Вот когда станет нельзя – меня отсюда выпихнут. А пока можно – я буду с тобой, слышишь? Я до самой последней секунды буду с тобой. Это – единственное, что я могу для тебя сделать. Значит, я это сделаю!
Он промолчал. И мы пошли дальше – вперед и вверх, туда, где приоткрытая церковная дверь была обрамлена желтоватым сиянием.
Там, внутри, что-то происходило, до нас донеслись голоса.
– Отпевать меня будут, – предположил Нартов. – Вот интересно, как это?.. Надгробное слово полагается? Или нет?
– Сейчас узнаем.
Перед самым порогом я перекрестилась на наддверный образ. Нартов застыл в недоумении.
– Мне тоже надо? – спросил он.
– Я думаю, да. По-православному – справа налево. Тебя ведь в православии крестили?
– А как еще? Бабка тайком от родителей в церковь носила.
– А крест, конечно же, не носишь.
– Не ношу…
– Погоди!
Я выпростала свой нательный крестик и, не расстегивая, сняла с шеи цепочку.
– Нагнись – надену.
Он помотал головой.
– Зачем эта показуха?
– Нагнись, говорят тебе!
Он не показухи боялся – а того, что надетая на шею цепочка с крестом упадет сквозь лишенное плоти тело наземь. Он все еще хотел чувствовать себя живым! Ощутимым! Зримым!
Но пустить его на странное и страшное церковное судилище без нательного креста я тоже не могла. Пусть хоть такое оправдание, хоть такой знак – свой, мол, не какой-то нехристь…
Распялив цепочку так, что на растопыренных пальцах она приняла вид прямоугольника, я постаралась накинуть ее на голову Нартову без прикосновения к его ушам и даже к кончикам волос. И когда цепочка застряла на ухе, я не смогла сдержать торжествующей улыбки.
– Видишь? Нет, ты видишь? Никакое ты не привидение! Дурак ты, а не привидение!
Он опустил крест за рубашку. Пока его рука была занята, я шагнула вперед и прижалась к плечу. Плечо было литое, твердое, надежное!
– Но что же это значит? – принялась рассуждать я. – Или ты не помер, или я как-то незаметно скончалась! Второе исключается – такое событие я бы заметила! Так что зря ты поднял панику, с тобой все в порядке, и…
– Ступайте сюда.
Это был голос из самой глубины церкви. И он обращался к нам обоим.
Рука об руку мы вошли и оказались в темном помещении с высокими сводами. Это была старая каменная церковь, тех еще времен, когда их строили с толстыми стенами и узкими, низенькими приделами. Горели только маленькие лампады красного стекла перед образами, я подошла поближе и по тусклому окладу, по темным ликам Богородицы и Младенца поняла, что церковь действительно православная.
