Я вышла из поезда, спросила у добрых людей дорогу и оказалась в каком-то ином мире. Приморский город, спускавшийся то полого, то круто к воде, со странными, на мой взгляд, домами, с балконами в самых неожиданных местах, со стадами разноязыких туристов, с горой посередке, которая на самом деле была парком, меня не очаровал – более того, показался вычурным. Я поняла, почему Нартов говорил о нем без особого восторга. Город напоминал пожилую даму, претенциозно одетую, выставившую напоказ все фамильные бриллианты, включая фальшивые, и с нечеловеческими интонациями в слащавом голоске.
Я не детектив, не шпион, не агент 007 – я только профессиональный свидетель. Но кое-чему я во время допросов научилась! И поэтому зашла в первую же попавшуюся аптеку.
Во дворе, где жили Нартовы, я не поперлась в подъезд, а села сперва на лавочку возле песочницы, поставив рюкзак так, чтобы не бросался в глаза. У меня оставался совершенно целый бутерброд с сыром, я достала его и стала крошить голубям – толстым и почтенным.
Девочка, лет примерно шести, скучавшая среди малышей, подошла ко мне.
– Хочешь? – я предложила ей бутерброд. – Покроши и кинь им.
Но она показала мне другой трюк – кинула крошки в воздух. Оказалось, тут живут и чайки, которых уже вполне можно назвать помоечными. Прилетела птица, когда-то бывшая белой, и подхватила крошку на лету.
– Здорово! – похвалила я ребенка и чайку. – Давай еще!
Мы скормили этим пернатым бомжам весь бутерброд. И тогда только я спросила, тут ли девочка живет и знает ли Юрку из сорок восьмой квартиры. Юрку она знала и сразу задала встречний вопрос – а что, не я ли его детсадовская воспитательница Ирина Петровна.
Про эту Ирину Петровну я знала немало. Юрка был товарищ шкодливый, воспитательница жила недалеко от Нартовых и иногда заходила в гости – сделать родителям внушение в непринужденной обстановке.
– Да ты что?! Разве я похожа на воспитательницу? Скажи – воспитательницы в джинсах с такими ремнями ходят?
Пряжка на моем ремне изображала пиратский фрегат, режущий волны флибустьерского моря. Юрка за такую пряжку согласился бы месяц жить без мороженого.
Ребенок проникся доверием. Тогда только я сказала, что жду Юрину маму тетю Таню. Версия была такая – я ей привезла очень важное лекарство, она должна была ждать меня утром, но я напрасно звонила в сорок восьмую квартиру. И вот у меня больше не остается времени сидеть на лавочке и караулить эту самую тетю Таню. Так не будет ли девочка настолько добра и не отведет ли меня к своей бабушке, или дедушке, или даже прабабушке, чтобы оставить лекарство у них?
