В тот вечер я засиделся допоздна. Пробовал заснуть — не получилось, пробовал читать — не мог. Кончилось тем, что я уселся у окна и смотрел, как в свете фонарей идет дождь. В голове у меня бродили какие-то длинные, неторопливые мысли. «У юношей длинные, длинные мысли» — такая строчка попалась мне в каком-то стихотворении. Но длинные мысли могут быть не только у юношей — они приходят в голову в любом возрасте, если не можешь заснуть, а за окном моросит дождь.
На следующее утро я был еще в постели, когда около десяти зазвонил телефон.
— Эй вы, штучка, у вас есть ручка? — сказал Ти-Джей. — Вам нужна ручка, чтобы записать вот что. — Он выпалил два семизначных номера. — И еще на всякий случай запишите семь-один-восемь, потому что это надо набрать сначала.
— И кто возьмет трубку, когда я туда позвоню?
— Я бы и взял, если бы вы оказались дома, когда я звонил вам в первый раз. Вы знаете, старина, что вас застать невозможно? Я звонил в пятницу днем, звонил в пятницу вечером, вчера звонил весь день и всю ночь до двенадцати. Никак вас не застанешь.
— Меня не было дома.
— Ну, я так и понял. Послушайте, старина, в какую даль вы меня загнали? Этот Бруклин — ему просто конца нет.
— Да, район не маленький, — согласился я.
— Куда больше, чем надо. Сначала я поехал в первое место — доехал до конечной на метро. Там поезд идет поверху, так что я вволю насмотрелся на всякие красивые дома. Похоже на какой-то город из старого времени, как в кино, вроде и не Нью-Йорк вовсе. Нашел первый телефон, позвонил вам. Никого нет дома. Пошел искать второй телефон, и знаете, старина, каково мне пришлось? Там были такие улицы, где на меня все таращились, как будто хотели сказать: эй, черномазый, ты чего тут делаешь? Сказать-то никто ничего не сказал, только не надо было даже особенно прислушиваться — я и так слышал, что они про себя думают.
— У тебя не было неприятностей?
— Старина, у меня никогда не бывает неприятностей. Я ведь что делаю? Я всегда вижу неприятности раньше, чем они увидят меня. Нашел я второй телефон, позвонил вам еще раз. Опять не застал, потому что вас не было. Я подумал: а может, тут есть поближе какое-нибудь другое метро, потому что от того метро, где я вылез, там ужас сколько километров. И вот я захожу в эту кондитерскую и спрашиваю: «Не скажете ли вы, где здесь ближайшая станция метро?» Так и говорю, можно подумать, что я прямо диктор из телевизора. А он смотрит на меня и говорит: «Станция метро?» Как будто он не просто этого слова не знает, а вообще ничего такого никогда не слыхал и никак не сообразит, о чем это я. Ну, я и пошел себе к конечной станции Флэтбушской линии — туда я хоть знал, как идти.
