– Я понимаю, дочь тебе очень дорога. Но нельзя же из-за нее ломать себе жизнь. Ты идешь на поводу ее капризов...
– Может быть, но как бы то ни было, ты должен уйти.
– Уйду. Если ты пообещаешь, что придешь ко мне.
– Ты хоть понял, что сказал? Муж в тюрьме, а я к тебе?.. Извини, но это свинство...
Она замолчала, задумавшись. Наконец молвила, глядя куда-то в сторону:
– Я приду к тебе... Как только Антон будет на свободе, так и приду... Тогда это уже не будет предательством...
– К нему – не будет. Но появится новая отговорка. Вернее, старая. Ты не придешь ко мне из-за дочери... Ты не придешь ко мне вообще.
– Приду. Обязательно приду... Только вот остаться с тобой не обещаю...
– Ты никуда от меня не денешься. На все пойду, но ты будешь моей! – в состоянии, близком к отчаянию, исступленно сказал он.
– Это меня и пугает, – опасливо глядя на него, вздохнула Настя.
Он медленно повернулся к ней спиной, неуверенно сделал шаг, остановился. И с пружинной резкостью развернулся обратно, стремительно приблизился к Насте, обнял, прижал к себе, жадным поцелуем впился ей в губы.
Она сопротивлялась, но не сильно. Он точно знал, что устоять перед его натиском она не сможет. Но не позволил себе больше, чем поцелуй.
Он подходил к машине, когда его окликнул Лосев.
– Командир, одну секунду! – фальшиво улыбаясь, поманил его к себе банкир.
Но Панфилов не сдвинулся. Дождался, когда мужчина сам подойдет к нему.
– Извини, начальник, гадостей тебе наговорил. Это с похмелья. Вчера корпоратив был, до чертиков накушался. Даже на работу сегодня не поехал... У тебя тоже, смотрю, вид не очень...
– Что, заметно?
– Ну да. Моряк моряка видит издалека...
– Чего ж тогда хамил, морячок?
– Так это, виноват, исправлюсь. Может, ко мне пойдем, капитан, а? Опохмелимся, тоску разгоним. У меня коньячок есть, «Реми Мартин», «Луи XIII». Ты такой не пил никогда...
– Снова хамишь, – осуждающе покачал головой Панфилов.
– Извини, не хотел обидеть.
– Не хотел обидеть, а дешевку подсовываешь.
– Дешевку?! Две тысячи долларов за бутылку?!
– Говорю же, дешевка. Я исключительно «Л’Арт де Мартель» пью, девяносто седьмого года.
– Понтуешь, начальник? – ехидно усмехнулся банкир.
– Нет. Завтра пару флаконов подвезут, тогда я к тебе, может, и зайду. А сейчас уволь.
Марк Илларионович резко повернулся к Лосеву спиной. Все, разговор закончен.
