— Вам не нравится? — обеспокоенно спросил мальчик.
— Что ты, очень нравится! По-моему, превосходно. — Гранта снова охватило чувство вины, только на этот раз еще более острое. Усилием воли он прогнал его. — Надо работать дальше — у тебя талант.
Тут из окна над ними раздался хорошо знакомый ему голос, и вниз, на них с мальчиком, посмотрело столь же хорошо знакомое ему лицо. Грант закинул голову и увидел своего давно умершего отца. На него же, но со страхом смотрел и мальчик.
— Что ты там делаешь? — грубо крикнул отец.
— Я просто… Сейчас иду. — И мальчик повернулся к Гранту спиной.
Отец пристально посмотрел на Гранта и отошел от окна.
— До свиданья, — сказал мальчик, — мне надо идти.
— Хорошо, — сказал Грант, а потом вдруг заговорил с лихорадочной поспешностью и настойчиво: — Но помни, что я тебе сказал. Ты не должен бросать своих занятий живописью — не должен, слышишь? Я здесь только… проездом, больше не появлюсь. Так обещай мне, что не бросишь занятий. Обещаешь?
— Обещаю, — ответил мальчик. — Честное слово.
Уже растворяясь в темноте парадного, он обернулся и сказал:
— Спасибо за леденцы. И исчез.
Грант постоял секунду, глядя ему вслед, а потом повернулся и пошел с этой улицы, из своего прошлого, во тьму будущего.
Он увидел над собой карие глаза доктора Майера. Потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, где он и что с ним происходит. Потом…
— Но ведь я не должен здесь быть! — воскликнул он, приподнимаясь и садясь на кушетке. — Это какой-то трюк!
— Но разве вы не побывали в прошлом?
— Д-да. Нет. Черт возьми, я не знаю! Как будто побывал. Но это ни к чему не привело — я такой же, как прежде.
— Вы уверены?
Грант растерянно повертел головой.
— А ваша память? — тихо сказал доктор Майер. — Загляните в свою память.
— Подождите, — выдохнул Грант. — Да, верно! Странно. Будто смотришь на что-то сразу с двух точек, С одной — я только что встретил мальчика, выходившего из школы. С другой — воспоминание о том, как лет сорок назад меня остановил незнакомый человек… и угостил леденцами. Я отчетливо помню все. — Он задрожал. — Как жутко!
— Надеюсь, это доказывает, что никакого трюка не было?
— Может быть. Не знаю. Но ведь вполне могло быть Или что-нибудь другое. Скажем, препарат меня одурманил, я говорил сам с собой, как говорят во сне, и зарыл где-то глубоко в себе ложное воспоминание. Все как на самом деле, но…
Внезапно Грант замолчал. Он облизал губы и снова почувствовал приторный до тошноты вкус леденцов.
