Но в последующие месяцы мне пришлось убедиться, что энтузиазм, который вызывает во мне Паула с ее сочными губами, ласкающим голосом, стройной фигурой и пленительно округлыми формами, в самой Пауле ответа не находит. Пауле нравятся личности сильные и властные, страстные и порывистые, в то время как я робок и инертен и, когда на меня смотрят в упор, теряюсь. Следовательно, чтобы предотвратить надвигающуюся катастрофу, надо было как можно скорее разбогатеть и жениться на Пауле до того, как она наберется духу выставить меня за дверь.
Теперь, уже у себя дома, я подумал, что телеконкурс может и не понадобиться: ведь разрешение использовать мое имя для рекламы и продажа прессе прав на публикацию моих репортажей — все это даст мне целое состояние.
Воодушевленный этими мыслями и в равной мере содержимым бутылки, к которой я приложился по случаю своего избрания, я встал и направился к видеотелефону, чтобы сообщить сенсационную новость своей невесте.
Торжественный момент настал.
«Конкистадор», корабль, на котором я должен был отправиться в орбитальный полет, сверкал под лучами солнца, как огромный драгоценный камень.
Толпа провожающих на космодроме все росла.
— Так что помните, — с улыбкой сказал мне полковник Мендиола (он был чем-то вроде крестного отца всему этому проекту), — единственное, что от вас требуется, — сидеть в кабине и через иллюминатор разглядывать открывающуюся панораму. Ручного управления нет — все автоматизировано. Постарайтесь запомнить все, что вы увидите, чтобы потом рассказать нам.
Паула не поцеловала меня — она никогда меня не целовала. Опираясь на сильную руку Конвэя, она подала мне кончики пальцев и сказала:
— Постарайся хотя бы один-единственный раз не быть смешным.
Хорошенькое напутствие! Что до Рауля, то он пожал мне руку так, что я едва удержался от крика.
— Когда вернешься, — сказал он, — при всем народе выбью зубы.
По-моему, он хотел довести меня до обморока. Конвэй на полголовы выше меня и весит на пятнадцать килограммов больше, и, даже вооруженный дубинкой, я не смог бы с ним справиться. В довершение всех бед один из операторов телевидения с камерой и микрофоном фиксировал нашу приятную беседу.
— Что такое, сеньор Конвэй? Какое-нибудь недоразумение? — с жадным любопытством спросил он.
— У нас с сеньором Суаресом есть одна неразрешенная проблема, — ответил Конвэй, заодно пользуясь случаем продемонстрировать телезрительницам свои великолепные зубы. — Мы решим ее, когда он приземлится.
